Письма Йони: портрет героя

Прошло почти одиннадцать лет с тех пор, как я оставил дом и уехал служить в армию, и меня одолела тоска по семье. Как мало нам – сыновьям и родителям – удавалось за эти годы бывать вместе! Меняются обстоятельства и вовлекают каждого из нас в струящийся поток жизни, а в результате – настоящая тоска по тихим минутам, по минутам "до того, как все это началось", по минутам без нагрузки, свободным от ежедневных мелочей и ежечасных забот. Мне кажется, что таких минут в действительности не бывает, так как даже в детстве мы в бесконечной игр? преодолевали разные ступени жизни, а вы, родители, занимались многообразными проблемами, свойственными родителям в мире взрослых.

Прямо-таки одолела меня этим ненастным утром на стоящая ностдпьгия. Я тоскую по тому времени, когда сидел против вас вместе с Биби и Идо на кухне за завтраком, когда мы были подростками или – погружаясь глубже в прошлое – по пасхальному седеру со старым Клаузнером в Тальпиоте или по зажиганию ханукальных свечей и пению "Маоз цур” или по субботним трапезам со свечами и благословением на улице Порцим (как я их любил и как жаль, что мы не продолжили их в последующие годы), или… и картины возникают перед глазами, сменяют друг друга, толпятся вереницей и складываются на хранение в голове.

В этот момент я останавливаю бег вперед, забываю, что необходимо закончить работу, перестаю думать о положении страны, о том, что еще надо сделать, прекращаю почти безумное стремление к действию, останавливаю бегущее время, прекращаю все. Останавливаюсь и открыто признаюсь: в эту минуту я хочу вернуть свою жизнь в Та л ьл йоте, в полях с божьими коровками, в анемонах, в доме с решетками и с таинственным двором, и с сараем в углу, с курятником соседа Берковича и с двором сумасшедшего Йешуа.

Ведь это целый отдельный мир – мир зачарованного ребенка.

И смотрите – даже это погружение а прошлое, на лоно- любимой семьи, в чары детства – возможно сегодня только на миг.

Сейчас утро, и время, как всегда, жмет, и долог путь.

Не беспокойтесь обо мне. Я вижусь с Идо и Дафной, здоров. Мне хорошо.

Очень вас любящий

Йони

Моя Брур, 15.1.75

Забыл тебе рассказыть, что вчера, ранним холодным утром, я ехал на большой скорости по территориям, и все поля были покрыты сверкающей белизной инея, а лужи по краям дороги затянуты тонким слоем льда, и солнце, пробиваясь над горизонтом, направляло на поля и на лужи свои лучи, и они сверкали отраженным светом – желтовато-золотистым и холодным. И я чувствовал вокруг волшебную реальность.

Трудно мне освободиться от мысли о тебе, и не только в такие часы, когда ничто на меня не давит.

Я помню, что дальше я собирался написать тебе нечто вроде того, что сейчас полдень, я хочу с тобой говорить и поэтому иду тебе звонить.

Вместо этого я прорабатывал с одной из рот "состояние боевой готовности" и устроил им изрядную трепку.

Получилось очень здорово. Я был несколько неуверен в том, что все машины способны двинуться немедленно по получении приказа, а сейчас я гораздо спокойнее. Все идет, как надо.

Ну вот, даже со звонком пока не получается, так как в соответствии с составленным мною графиком, я должен ехать к 3. и проверить, устранены ли неполадки, обнаруженные мною при вчерашней проверке.

Итак – в ночь – из тех минут, что после полудня.

25. 1. 75 [Родителям]

Hello?

Я нахожусь в приподнятом настроении. Ничего особенного не случилось – просто в Иерусалиме суббота, и мне хорошо. Я с удивлением узнал, что ты, мама, обеспокоена тем, что твой первенец до сих пор не женат. Во-первых, вам не идет беспокоиться о таких вещах, во-вторых, первый опыт в этой области уже позади, и сейчас я с этим не спешу (я также ни от чего не зарекаюсь, а просто не спешу). Кроме того, у меня есть симпатичная подруга, которая живет в Петах-Тикве, и так как я не силен в изложении своих личных обстоятельств, то больше мне по данному вопросу сказать нечего. Но все и вправду в полном порядке, не о чем беспокоиться.

Работы, как всегда, много, и она почти не оставляет свободного времени, но она меня захватывает, а так как я знаю, как она важна, то она мне также приносит и удовлетворение.

Будущее пока не совсем ясно, но поскольку в настоящей должности я должен прослужить еще несколько месяцев, то я позволяю себе не слишком беспокоиться.

[Беньямину и Мирьям] 25. 1. 75

Привет, люди!

Наконец (после двух тысяч лет) приехал в Иерусалим и обнаружил стопку писем – даже и от вас. Это уже серьезно. Поэтому я сажусь за стол (тот самый отцовский письменный стол, который стоял у него в кабинете на улице Порцим) и пишу. Но о чем писать? О политике?

Об армии? Нет желания… Раз так, то напишу немного о себе вне обычных рамок.

Я слегка обеспокоен тем, что судя по одному из писем мамы, ее огорчает то обстоятельство, что ее первенец еще не женат. Тяжелое положение. По правде говоря, у меня до сих пор нет определенных планов в этом смысле, но все обстоит благополучно. И вообще – если бы не было войн, и если бы не приходилось переделывать так много дел за такой короткий срок, мир был бы в семь раз прекрасней.