Письма из Гималаев

16. IX. Прекрасное утро! Никогда еще Тибетское нагорье не просматривалось так далеко и так ясно. Собираем все необходимое для подъема, в первую очередь запас провизии на четыре – шесть дней. Первым стартует Альвайн. Он берет огромную лопату наподобие тех, что используют кочегары в поездах, – она идеально подходит для выкапывания снежной пещеры, – и уходит вперед. В одиночку он быстрее поднимется и сможет сразу приступить к работе над снежной пещерой, которую мы вдвоем в тот же вечер расширим. Пемба поправился, а вот Кетар из-за снежной слепоты еще ни на что не годен. Ками утверждает, что у него болит голова, но она сразу проходит, когда на него перестают обращать внимание. Ауфшнайтер ведет Ками и Пембу наверх. Мы поднимаемся последними с тяжелыми рюкзаками. Пеперль и Бауэр остаются в лагере. Продвигаемся медленно. Тащить рюкзаки весом более 15 килограммов на высоте 7200 метров дело непростое.

Лагерь XI расположен на последнем плоском участке северо-восточного отрога перед тем, что снизу кажется его вершиной. К настоящей его высшей точке (7700 метров) отсюда ведет остроконечный фирновый гребень. В сторону ледника Твинс обрыв чуть менее отвесный. Последний крутой и острый участок гребня представляет своего рода башню, пройденную Альвайном. Острая кромка гребня упирается в отвесный склон около восьмидесяти метров высотой, который выше выполаживается, – здесь установлен лагерь XI, а затем ведет уже прямиком к вершинной точке гребня. Этот излом – своего рода перемычка между острым нижним гребнем и более широкими вершинными гребнями. Подходящей площадки для лагеря там нет. Гребень набирает крутизну постепенно, но из-за того, что у Альвайна, который выбрал это место, поначалу возникли трудности с выкапыванием снежной пещеры, сейчас он выбирает почти вертикальный участок, так что на следующий день придется еще больше потрудиться, чтобы отрыть место для палатки.

Мы преодолеваем не самое простое место на башне. Сейчас холодно и ветрено, солнце почти скрылось. В восьмидесяти метрах видим остальных, они готовятся спускаться. Альвайн спускается первым, он хочет добраться до десятого лагеря за сорок минут. Ауфшнайтер движется медленнее, выверяя каждую ступень, ему приходится ждать носильщиков, чтобы удостовериться, что путь для них безопасен по всей длине веревки. Носильщики спускаются, поначалу довольно медленно, но затем съезжают по склону без кошек и с видимым удовольствием, сметая на пути все ступени, так что за ними остаются две гладкие дорожки, что, конечно, не поможет нам при подъеме. Носильщики проходят мимо, и Пемба, которому теперь значительно лучше, говорит почти радостно: «Привет, сагиб». Увидимся завтра в лагере XI.

Мы поднимаемся по отвесному склону, Хартманн идет впереди, и видно, как сильно он напрягается, выбивая ступени в твердом фирне. С тяжелым рюкзаком, чуть ли не ползком он продвигается вперед. Как назло, мы еще связаны веревкой. По проложенным им следам я иду гораздо быстрее, но из-за того, что он не может натянуть веревку, она превращается в петлю и начинает мешать. Я совершаю ошибку – решаю отвязаться, чтобы догнать Хартманна и подменить его в прокладывании пути. Ему приходится тащить запутавшуюся на нем веревку по рыхлому снегу. Я иду вперед по едва заметным следам и вскоре добираюсь до лагеря XI, в то время как Хартманну предстоит длинный участок, где его небольшие ноги увязают в снегу. В итоге ему приходится преодолевать часть пути ползком, тяжелый рюкзак давит, веревка мешает, но он силен и справляется с этими проблемами. Однако на большой высоте неизбежно наступает момент, когда организм оказывается не в состоянии выносить нагрузки. И когда Хартманн наконец поднимается ко мне, он в буквальном смысле чуть не отдает концы. Снять обледенелые гамаши – большая проблема. А ведь нам еще надо сделать снежную пещеру. Пока это всего лишь нора, где в случае чего могут сидя разместиться два человека. Но вот Хартманн немного перевел дух – из-за стягивания веревкой у него болит тело, – и мы принимаемся за дело. Он работает стоя на коленях в норе, выкапывает большие снежные глыбы лопатой, а я выношу их наружу. Работа занимает много времени, наконец все готово, подстилка из прорезиненного пальто и ветрозащитного костюма расстелена, на ней разложен спальный мешок с подкладкой. Но пока Хартманн стоял на коленях у входа в пещеру, у него замерзли ноги, а их кровоснабжение и так нарушено. Это не может не беспокоить, он и вправду очень устал, начал сильно кашлять, и мы напряженно гадаем, удастся ли ему восстановиться, и если да, то как скоро.

Ночь неприятная. Плитка еще долго не гаснет, Хартманн заснул, а я не без тревоги прислушиваюсь к его хрипам. Одно хорошо – в пещере тепло, но, видимо, на высоте 7400 метров нормальное самочувствие не восстановишь даже отдыхая, куда проще это сделать в десятом лагере, который на четыреста метров ниже.

ИЗ ДНЕВНИКА КАРЛА ВИНА, КАНЧЕНДЖАНГА,

17 сентября 1931