Письма из Гималаев

Несколько дней я спал в хижине. По ночам из-за печки было очень душно, а койка, как назло, покрыта воздухонепроницаемой тканью, поэтому на двухъярусной кровати становилось нестерпимо жарко. Температура зашкаливала, чуть ли не субтропики!

К тому же некоторые коллеги храпят. И речь не о привычном храпе, от которого никто не застрахован. Речь о храпении, которое обычно наблюдается на больших высотах и по типу сильно напоминает дыхание Чейна – Стокса. То есть сначала спящий дышит часто, потом ритм замедляется, пока, наконец, храп не утихает совсем – на благо ушам окружающих. В такие моменты кажется, что ночная пытка для тебя наконец-то закончилась, но тут мучитель неожиданно издает краткий всхрап и принимается за старое, и вся неприятная секвенция повторяется сначала!

Так что я поспешил расширить пещеру, постелил на лед подстилку, а на ней закрепил надувной матрас. В двух спальных мешках я чувствую себя здесь отменно. Кроме того, сон теперь не нарушают ни храп, ни вой метели. Однако есть нюанс: после того как снежная буря, разразившаяся под утро, завалила вход в пещеру, приходится спать с лопатой. Температура в самой пещере, кстати, редко падает ниже –20 °C. Без меня в хижине не так тесно, другим участникам экспедиции это только на пользу.

МАЙКЛ УОРД, АМА-ДАБЛАМ

Январь 1961

Каждый день я начинаю с разглядывания горы, на которую хочется взойти. Работа спорится, самочувствие прекрасное, настроение боевое. Гора, от которой я не отвожу глаз, называется Ама-Даблам. Она завораживающе красива. Ежедневно рассматриваю ее стены и прокручиваю в голове возможные варианты. Юго-западная стена вздымается почти вертикально – здесь потребуется очень много снаряжения, крючья, без них не залезть. То же самое относится и к юго-западному хребту: это почти непроходимая стена из скал, снежных и ледовых башен, которая преграждает путь любому, кто намерен сюда вторгнуться. Кроме того, все горизонтальные участки горы занесены снегом, каждый склон покрыт льдом, а любое, даже самое незначительное, возвышение открыто свирепым зимним ветрам. Очевидная причина, почему я медлю, – задача пока кажется непосильной!

На самом деле я подыскиваю маршрут на день, подъем должен быть легким, но в то же время достаточно трудным, чтобы как следует оценить уровень нашей подготовки. Мы с Майком Гиллом положили глаз на крутой клиновидный ледяной пик, выступающий из бассейна ледника над хижиной, навскидку он достигает 6100 метров.

МАЙКЛ УОРД, СЕРЕБРЯНАЯ ХИЖИНА, АМА-ДАБЛАМ

14 марта 1961

У нас получилось! Мы стерли это белое пятно с карты, мы покорили эту гору, мы победили! Разумеется, не без трудностей. Дважды мы были готовы сдаться. В первый раз, когда самый сложный участок пути – пугающе огромный обледенелый скальный балкон, для прохождения которого потребовалось задействовать много снаряжения, – остался позади. Дальнейший путь казался непроходимым, и мы были слишком измотаны, чтобы бороться дальше. Сомнения не покидали нас и при выходе на хребет. Путь преградил ряд остроконечных ледяных башен, некоторые из них достигали десяти метров в высоту, они нависали с обеих сторон. Первая попытка пройти тут закончилась ничем. Вторая была удачнее. Башни качались и трещали под нашим весом, но мы упорно шли вперед и наконец добрались до ледового массива. Вырыли пещеру в снегу для защиты от лавин и заночевали в ней. Чувства, переполнявшие на последних метрах подъема к вершине, не описать словами. Есть аэрофотоснимок. Нас заметили и сфотографировали на подходе к вершине Ама-Даблам с борта самолета, заходящего на посадку в Мингбо. Очень эффектное фото!

Глава III Пора расцвета 1970–1990

«ПОД ГНЕТОМ ЖЕСТКОГО РУКОВОДИТЕЛЯ НАПИСАНИЕ ПИСЕМ В БАЗОВОМ ЛАГЕРЕ БЫЛО ПОРОЙ МОЕЙ ОТДУШИНОЙ».

РАЙНХОЛЬД МЕССНЕР

Райнхольд Месснер на морене в базовом лагере под Гашербрумом.

РАЙНХОЛЬД МЕССНЕР, ПАКИСТАН, НАНГА-ПАРБАТ, РУПАЛЬСКАЯ СТЕНА, ЛАГЕРЬ III

8 июня 1970

Привет, семья!

Бумага для писем закончилась. В ход идут листки из дневника.

Мы с Гюнтером лежим рядом в трехместной палатке и пишем. Вот уже пять дней, как мы застряли здесь. Буря не утихает. Третьего июня мы на пару с Петером Шольцем и Феликсом Кюном хотели заняться установкой лагеря IV, но из-за сильного ветра со снегом на высоте 6600 метров пришлось отступить. Потом ребята спустились в базовый лагерь. Мы хотим сохранить лагерь III, пока погода не улучшится. Иначе палатки не выдержат. Каждый день выпадает метр свежего снега, вдобавок бушует буря. Температура опускается до минус двадцати. Продуктов хватит нам на три дня. В лагерях ниже запасов не осталось. Сегодня на обед была свинина. В такой холод это самое то! На ужин припасена банка крыжовника. В основном пробавляемся чаем и кофе – в палатке часами шумит примус. К счастью, у нас достаточно бензина.