Письма из Коврова

У Маши в бане есть телевизор. Причем только у нее. Это квадратное окошко. Обычно показывают кино про природу, как яблоки зреют (а все издалека думают, что это персики, потому что деревце очень низкое, а яблок больше, чем листьев. Почему соседи про персики подумали… Трудно сказать… Наверное, персиков хотят). Так вот, тут однажды по «телевизору» папу неожиданно показали, он приехал и не сказал, Кролик его увидел, стал петь. Он научился летом петь, хотя муз. занятия кончились в начале июня. Он все буквы, что знает, растягивает по времени до возможных пределов. Получается вокализ, очень смешно. Когда очень радуется, теперь вот так поет. А когда злится, наоборот, выкрикивает отрывисто весь звуковой запас, делает свирепое лицо и столом стучит об стену. А в дождливую и холодную погоду у Кролика телик появлялся еще и в доме. По нему всегда показывали сериал про пожар. На огонь, как и все, он смотрит не отрываясь.

На даче у нас место такое… опасное. наверное, что-то делать надо. Страшные грозы бывают. В этом году у нас с Кроликом на глазах молния попала в дом по диагонали, совсем рядом, взметнулось пламя в небо… Дом деревянный сгорел как спичка, люди спаслись чудом.

Черный дым очень волновал Кролика, а я с испуга тесто взялась месить, был самый разгар грозы. Мы месили тесто, разряды прямо за окном такой силы, что дом трясся. Наверное, одна молния угодила в проводку, раздался очень сильный удар. Мы были с Кроликом вдвоем… Было страшно мне, а он посмеивался на громкие звуки и ел тесто.

Еще страшно в лес наш было ходить. Мы пошли один раз, но убежали. Из травы донеслось предупреждающее хрюканье… Развелись дикие кабаны. Целые семьи рыли землю прямо у нашей калитки. А неделю назад один пробрался на огород. Шел на цыпочках как-то, очень тихо… И съел все упавшие яблоки и груши. Ничего не попортил, поел и ушел. Может, мы все-таки смогли мысленно договориться с ними. Еще в начале лета я «обращалась» к их вожаку, разрешила поесть все, что понравится, но нас не пугать и не портить, не подкапывать деревья… Все так и вышло… Все посмеялись, когда я об этом рассказала.

Потом вообще сказочная история вышла. Мы кроликам сделали небольшой загон, не сидеть же в клетке день и ночь… и спокойны. А у нас с Машкой по вечерам процедура была, называлась – «посади солнце»: мы выходили на балкон, смотрели на запад на заходящее солнце. Однажды вдруг что-то промелькнуло внизу в траве… Оказалось, кролики сделали подкоп и сбежали из загона, поманил их воздух свободы. Они разбежались в разные стороны… Да с такой скоростью, прижимали уши, подбрасывали задние лапы… И тут, откуда ни возьмись, ястреб. Одинокий, большой… Я говорю: «Машка, дикая природа наступает. Солнце сегодня без нас сядет.»

Ястреб кролика увидел. Снизил полет. Наташка успела поймать всех, мы больно сильно голосили, всех соседей на уши поставили…

Что касается терапии всякой. Забыла написать. Наверное, это тоже важно. Спастику все же нельзя снять лекарственно в отдельно взятых местах. Тогда перестают интересовать книжки и сказки. Лучше всего массаж и вода, и смех. Смех спастику снимает лучше остального. Поэтому вместо мидокалма – щекотка. Крамольные вещи пишу, скажут неврологи. Иногда бывает, что совсем не получается из-за спастики на ногах устоять, тогда Машка на коленках живет. Там уходят проблемы вертикали. И на даче тоже у нас было место для жизни на коленках – стоя около окна. Она смотрела на жизнь за стеклом, оттуда всякие рожицы к ней приходили и вода лилась, а рядом колокол, Маша звонила в него.

Проблемой оказалось справиться со спинкой. Интересно, что каждый день она выглядит по-разному. Когда Машка злится, то держит спину так прямо, никакого кифосколиоза, а иногда полный ужас, ходить трудно из-за асимметрии. Выполняем все рекомендации Лёни, ими наверное и держимся хотя бы так…

Маша, до свидания. Машка проснулась. Побежала к ней.

М.

Ученик

23 октября 2009 г.

Здравствуйте, Маша!

<…>

…Главное, у нас с Машей ничего не меняется, в смысле, не утрачивается интерес друг к другу. Только мы теперь не просто мать и дитя, а два взрослых человека, и каждый и слаб, и силен по-своему.

Мне стыдно перед ней за проскакивающие унылые мысли или за недовольство погодой, и уж совсем стыдно, если позлюсь. Я иногда гляну и скажу ей: Маша, ты что, моя совесть? Она в ответ лукавыми глазками посмотрит, головой покивает: мол, думай, что хочешь, а я посмотрю. Так и живу под присмотром…

Риск, продленный в годах. Так бывает? В общем, я рискнула отдать Маше руководящую роль, а как еще узнать – чего она хочет. Я больше не играю в побегушки: не бегаю к двери с паническим вопросом – проснулась-не проснулась, не смотрю в щелку, затаив дыхание. Нет. Теперь, когда она хочет, чтоб я узнала, что она проснулась, она кричит: АБ! Тогда я жизнерадостно вхожу, причем сразу. А если она хочет попросыпаться подольше и одна, она помалкивает, а я жду заветного призыва. И спокойно занимаюсь собой. Что это получилось? Доверие? Уважение к ней? Получилось хорошо…