Письма из Лондона

Писатель признается, что в свое время он «палец о палец не ударил», чтобы разузнать, чем чревато его членство в Ллойдз. Зато, надо сказать, ему повезло встретить хорошего советчика. Напрашивающееся сравнение участия в Ллойдз с азартной игрой на скачках вполне обоснованно, за исключением, пожалуй, единственного момента: если вы с улицы завернете в первое попавшееся букмекерское агентство, то скорее всего, куда бы вы ни угодили, шансы на выигрыш у вас будут более-менее одинаковые; если вы завернете в Ллойдз, то первая и, не исключено, самая крупная авантюра, в которую вы ввязываетесь, состоит в том, какому агенту вас представят. В какие синдикаты Брэгга прибило в самый первый раз, в тех он и оставался — «очень, очень необдуманно»; он никогда не приобретал приостанавливающего убытки полиса5/о/?-/о. и(«Я просчитал издержки, и выяснилось, что это того не стоило»); и хотя он потерял деньги в последние пару лет, «в общем и целом, мне кажется, я скорее чуть-чуть выиграл». В настоящее время он, по его словам, состоит в двадцати восьми синдикатах — в четырех убыточных и двадцати четырех, где дела идут «очень славно». Не подумывал ли он после потерь последних лет выйти из игры? «Выравнивай ни выравнивай — толку ноль», — отвечает он. Под этим он имеет в виду, что уход не освобождает вас от будущих потерь в синдикатах, остающихся с незакрытыми годами; так что на самом деле вы уйдете только из успешных синдикатов. О том, чтобы соскочить, у него и мысли нет. «Я считаю, сейчас надо ставить на Ллойдз. Если бы я мог забрать свои деньги из открытых синдикатов, я бы тотчас же вложил их. Сейчас полно синдикатов, которые зарабатывают. Самое время вступать в игру».

И английский романист, и ирландский бизнесмен, с которыми я беседовал, решили придерживаться одинаковой стратегии поведения. Нет, если б они с самого начала знали, чем все это кончится, их не заманили бы туда ни за какие коврижки («Таких рисковых парней, каким я был в 1980 году, сейчас я бы обходил за три километра» — говорит Брэгг); с другой стороны, раз уж они до сих пор в деле и умудрились остаться на плаву после катастроф последних лет — то, по их мнению, сейчас золотая пора для тех, кто решил остаться. Сравнение с азартными играми кажется более обоснованным, чем все остальные, когда начинаешь потрошить психологическую реакцию участников. Проиграл и прогорел — ага, ну значит, это лохотрон — лошади у них все на допинге, жокеям дали на лапу, судьи — все христопродавцы. Выиграл или остался при своих: ну так ты кум королю, особенно на фоне этих олухов, которые проиграли свои запонки — ну а у тебя - то везде свои люди, которые рапортуют чего и как прямиком из конюшен, безмазовую щетку [143]ты за сто шагов чуешь, а еще ты знаешь одного парня, который знает другого, а уж тот…

Знакомый парень Мелвина Брэгга — один из ллойдовских вице-президентов, Роберт Хизкокс, и он же по совместительству является его агентом. Сын бывшего президента, Хизкокс в очень значительной степени ллойдовский инсайдер; он был действующим Именем с 1967 года, сам двадцать лет простоял, что называется, за конторкой, страховал произведения искусства в высокорискованном сегменте рынка, а в настоящее время руководит синдикатом RobertsHiscox. Этот господин лет пятидесяти изъясняется с изящной обходительностью, но по сути его речи весьма воинственны: на протяжении двадцати пяти лет он отстаивал идею ограниченной ответственности. Его ни разу не послушали — отчасти из-за традиционно неправильного истолкования Ллойдовских Актов 1871-го и более поздних лет — которые вроде как запрещали это (на самом деле запрещали только для индивидуальных членов), но главным образом на основании мудрости: «Раз не ломается, так нечего и чинить». «На что я замечал: "Большинство вещей уже нельзя починить после того, как они сломались"». Сейчас он отвечает за консолидацию корпоративного капитала и спасение ллойдовской шеи: чинить, как видите, все-таки пришлось, и гораздо больше, чем могло бы быть.