Письма из Лондона

Мало того что Сиг Лоунгрен лабиринтолог, он еще и большая шишка в Американском обществе лозоходцев; надо ли напоминать о том, что его первый труд — «Духовное лозоходство» — еще можно достать. В нужное время он оказался в Гластонбери, центре духовной активности английских хиппи, а еще у него есть обескураживающая привычка обращаться к Земле «Мамуля»: «Есть что-то эдакое, когда ты прямо на Мамуле, прямо на Земле, когда ты ходишь с ивовым прутиком». При чем здесь лабиринты? «На протяжении последних двадцати лет я работал с древними орудиями, которые могут помочь нам с нашей интуицией». Так мы влипли в вечер «сакральной геометрии», «узлов мощи», нумерологии, Мамули, музыки лабиринта (прокрученной на еле живом магнитофоне Сига), псевдоюнгианского трепа, «того, что я лично предпочитаю называть «her-story» [60], и мифа о Дедале, модифицированного в духе современности. (Говорил Дедал Икару — не летай слишком близко к солнцу… «Но разве дети — они слушают? Никогда!») Бессистемно смешивая свои религии и цивилизации, будто взбалтывая самодельное мюсли, Сиг вдруг всполошился, не обидится ли кто-нибудь на то, что он, в духе новейших веяний, переименовал «молитву Господу» в «молитву Господу-и-Госпоже». Но кто ж обидится хоть на что-нибудь в современной англиканской церкви? Разве что тени кристоферреновских покровителей разворчатся в своем осажденном логове на хорах — откуда им открывается вид на Сига, разложившего лабиринт из красной пряжи перед алтарем — с тем, чтобы все мы промаршировали по нему после лекции. Ну, не все, за одним исключением. Когда Сиг достиг завершающей темы вечера «Как мы можем использовать лабиринт сегодня», свеча Общения полыхала безбожно. Все понятно уже с благоговением, восхищением, развлечением — как насчет использования? «Лабиринт — это штука, которая помогает решать проблемы, — провозгласил Сиг. — Для детей лучше не придумаешь». На этом, словно репортер из желтой прессы перед порочным притоном, ваш корреспондент извинился и был таков.

В 1980 году в Британии было сорок четыре лабиринта. По нынешним подсчетам — более ста, причем около двадцати из них открылись, пока шел Год Лабиринта. Около трети построенных в последнее десятилетие — работа фирмы, называющейся «Минотавр Дизайн», которой руководит Эдриэн Фишер. Дородный, кипучий сорокачетырехлетний англичанин, Фишер идет навстречу Сигу Лоунгрену с другой стороны радуги. Он живет в большом одноквартирном доме из красного кирпича в Сент-Олбансе[61], где входную дверь стерегут два пестрых гнома не выше колена, «так что сами-то мы не особенно надуваем щеки насчет садоводческих идей». В передней комнате валяются груды пластиковых покрытий кричащих расцветок — на них кроятся будущие лабиринты. Бывший консультант по вопросам управления в ITT[62], Фишер построил свой первый лабиринт в саду своего отца. (Материалом послужил остролист, и «если повернуть направо, направо, направо, вы выйдете к середине; если повернете налево, налево, налево, то пройдете полтора круга внутри лабиринта и все равно окажетесь в середине».) Полностью он посвятил себя строительству лабиринтов с 1983 года. С тех пор он конструировал лабиринты-изгороди, лабиринты-тропинки (в том числе архиепископский в Грейз-Корт), водяные лабиринты, лабиринты из тротуаров в центрах городов, битловский лабиринт в Ливерпуле с уходящей под воду Желтой Подводной Лодкой, и даже зеркальный лабиринт в Пещере Вуки в Сомерсете. Обходятся эти штуковины недешево. Стоимость лабиринта может начинаться в пределах цифры в £20–50 000 — пара кирпичных тротуаров для пешеходной зоны, выложенных рисунками Льва и Единорога, встанет в £35 000 каждый — и может дойти до 250 000 фунтов и выше. Фишер также дизайнирует схемы автобусных маршрутов и карты дня посетителей усадеб; это обойдется дешевле.