Письма из Лондона

Несмотря на множество предсказаний о том, что избирательные кампании будут очень грязными, в целом политики не особенно ударялись в ложь и оскорбления. Подобная сдержанность была благоразумной, поскольку считалось, что у каждой партии есть секс-досье на ключевых игроков противной стороны; но отсутствие эротических инсинуаций также могло быть связано с удивительным провалом случившейся чуть раньше компроматной бомбардировки. Затри месяца до выборов, когда дело шло к тому, что либерал-демократы в конечном счете вроде как могли стать существенным фактором, произошло незаконное вторжение в офис солиситора Падди Эшдауна. В сейфе же возьми да и окажись рабочие записи юриста о встрече с мистером Эшдауном, в которых лидер признавался, что за пять лет до того у него приключился роман с собственной секретаршей. Подробности из похищенных заметок естественным образом проторили себе дорожку в несколько лондонских газет, и после недолгих осмелятся-не осмелятся и есть-же-у-нас-хоть-какая-то-ответственность мистер Эшдаун — похоже, неблагоразумно — в судебном порядке наложил запрет на публикацию. Поскольку все эти судебные директивы теряют свою грозность за Адриановой стеной[74], The Scotsman незамедлительно обнародовал историю, сразу после чего Флит-стрит с ликованием навалилась на это дело всем гуртом. The Sun, правый таблоид, тратящий изрядное количество времени на полировку своих выносов — потому как для чего-либо еще на первой полосе остается немного места, открылся выкриком, за которым чувствовался серьезный мозговой штурм: «А ВОТ И ПАДДИ БЕЗ ШТАНОВ!»[75]

То, что происходило далее, было весьма поучительным и позволило британским гурманам секс-скандалов на короткое время почувствовать себя впереди своих американских коллег. Мистер Эшдаун признал, что связь имела место; секретарша оказалась неболтливой; миссис Эшдаун, которую телевизионщики отловили на крыльце и объявили ей, что ее муж публично признал свою неверность, бесстрастно кивнула и ответила: «Так-так-так», — после чего скрылась в доме без дальнейших комментариев. А затем произошла самая удивительная вещь в истории британских политических секс - скандалов: следующий опрос общественного мнения показал, что личный рейтинг мистера Эшдауна вырос на тринадцать пунктов. На этом весь компромат моментально накрылся медным тазом — а прочие партийные лидеры, надо полагать, долго еще гадали, не стоит ли и им грешным делом приволокнуться за кем-нибудь, раз уж от этого выходит одна только польза.

Разумеется, закончилось все не столь уж радужно. Была еще крайне неловкая кода, когда в апрельском выпуске Good Housekeeping появились интервью с тремя женами троих главных партийных боссов. В силу особенностей производственного цикла журнала все они были записаны до того, как разразилась история с Эшдауном. Джейн Эшдаун описывала себя самоуничижительно — «зачуханная буренка» и «жена как жена, звезд с неба не хватаю». Что, однако, в самом деле заставляло поежиться, так это ее простосердечная преданность Падди: «Про него говорят, что он, мол, крутит романы, а его это выводит из себя, он ужасно обижается. Да не флиртует он, ему просто нравится проводить время в компании с женщинами. Они себе флиртуют — а он-го ни сном ни духом».