Письма из прошлого

Женщинам Дима начал нравиться очень рано. От природы ему достался чуть ли не полный комплект того, что в современной культуре принято считать красивым: большие выразительные глаза, густые волосы, крупные и правильные черты лица, высокий рост и хорошая фигура. Яркая внешность, заставлявшая невольно обращать на него внимание, сочеталась в Диме с уверенностью в себе. Как многие дети, чьим воспитанием и развитием занимались любовно и тщательно, он обгонял сверстников по развитию, и классу к восьмому уже держался и рассуждал совершенно как взрослый. К тому же он всегда был модно и красиво одет, поскольку для Щеголевых не существовало проблемы дефицита. У Димы было все или, по крайней мере, почти все, о чем мечтали его сверстники, от фирменной одежды до магнитофонных записей и пластинок с популярной зарубежной музыкой. И разумеется, подобное сочетание всевозможных достоинств не могло не вызывать интереса у девушек. Чуть ли не все девушки школы были влюблены в Диму Щеголева, ему писали записки, обрывали телефон и назначали свидания. Самому ему даже не нужно было проявлять инициативу — он просто шел девушкам навстречу. Успех у прекрасного пола льстил его самолюбию и значительно поднимал его в глазах друзей — а какой парень от этого откажется? Дима не заводил ни с кем длительных отношений, поскольку не испытывал ни к кому сильных привязанностей, и встречался со всеми симпатичными девчонками, стараясь никого не обижать, но и особо никого не обнадеживать. Когда он приобрел первый интимный опыт с одной из медсестер из родительской клиники, ему не исполнилось еще и пятнадцати лет. И далее все шло по той же накатанной схеме — сначала в школе, потом в институте. До тех пор, пока не случилась эта история с Надей, которая, к его удивлению, здорово выбила его из колеи.

К Наде Димка относился не лучше и не хуже, чем к другим девчонкам. Да, она нравилась ему — нравилась пышная грудь и точеная фигурка, нравился ясный искренний взгляд, нравилась Надина доброта, неиспорченность и какая-то незащищенность… Но точно так же, как Надя, ему нравились и другие девчонки. Конечно, Дима видел, что Надюшка влюблена в него, и старался быть с ней помягче, чтобы не ранить ее чувств — и потому, что не хотел заставлять ее страдать, и потому, что терпеть не мог всех этих женских штучек: сцен, разборок, слез и обвинений. Надя вроде бы не производила впечатления человека, способного на подобные вещи, но мало ли… И раз уж так вышло, что они случайно оказались в одной постели, Дима приложил все усилия, чтобы у Нади остались о той ночи самые приятные воспоминания и при этом бы не возникло никаких иллюзий насчет совместного будущего.

Известие о том, что Надя беременна, стало для него полной неожиданностью. Димка настолько привык иметь дело с опытными партнершами (если не считать еще одной, столь же случайной, истории еще в школе, Надюшка была единственной девственницей, с которой ему довелось заниматься сексом), что никогда сам особенно не заботился о контрацепции. В ту новогоднюю ночь он тоже был уверен, что уж кто-кто, а студентка-медик должна знать, откуда берутся дети, и принять меры предосторожности. Но просчитался.

После того как Ларка рассказала ему о Наде, Дима некоторое время был в шоке, а потом отправился за советом к матери, как привык всегда поступать в проблемных ситуациях. Реакция мамы его удивила. Даже толком не дослушав сбивчивое повествование, она со свойственной ей решительностью и твердостью заявила сыну, что он должен жениться на Наде.

— Рановато, конечно, идти под венец в девятнадцать лет, — сказала она. — Но раз уж так все сложилось… Такими вещами, как материнство, не шутят, Димка. Думаю, тебе не нужно рассказывать, как вреден для женщины первый аборт. Тем более в такой ситуации, как у Нади. У нас с твоим отцом не было проблем с резус-фактором — и то я смогла тебя родить уже только после сорока, к тому же, что называется, чудом. А все потому, что понаделала в юности много глупостей… К тому же Надя — девушка хорошая, скромная, хозяйственная, да и тебя любит, прямо не надышится. Она будет тебе прекрасной женой. Заботливой и… как бы это сказать, нетребовательной. А я хотя бы успею внуков понянчить. У меня все подруги уже давно стали бабушками, одна я как белая ворона.

Дима подумал, подумал — и пришел к выводу, что мама права. Как всегда.