Письма к Александру III

Приятно было отдыхать в Зальцбурге, но мир наш был возмущен вестью о безумной и возмутительной фантазии князя болгарского. Нетрудно было догадываться, что за спиною его тайно действуют силы, враждебные России. К несчастью, мы окружены врагами тайными и явными, и всякая комбинация событий, предосудительная или вредная для России, повсюду встречается с радостью и находит усердных поджигателей и пособников. Боже нас избави от нового пролития русской крови за такое дело, за которое, в конце концов, мы сами должны будем платиться; а в этом болгарском движении ничего до сих пор не видно, кроме интриги с ловушкою, расставленною русскому благодушию. Пронеси, Боже, эту темную тучу!

По приезде сюда сразу встретило нас горе, и мы переживаем самые тяжкие ощущения при виде страдалицы баронессы Раден, которая так плачевно доканчивает жизнь свою. Трудно представить себе, до чего она жалка и как она страдает. В несколько дней болезнь ее приняла ужасающие размеры. Все тело ее покрыто опухолями,- она уже едва движется, и трудно разобрать, что говорит она, но смотрит таким болезненным взглядом, который невозможно видеть без слез. К ней уже никого почти не пускают; надежды нет никакой, и только одного желать надобно, - чтобы скорее кончились ее страдания. Кто знал ее высокую душу и высокие качества ума ее и сердца, в совершенстве развитые, на того ужас нападает при мысли, до какого жалкого состояния может дойти человеческое существо, создание Божие, так богато одаренное. Без сомнения, Государыня Императрица глубоко пожалеет об этой потере, ибо некем заменить ее,- она была одна такая. Для меня и для жены моей - это великая потеря: мы имели в ней друга единственного, верную и твердую душу. Но ее кончина будет великою утратой для всего петербургского общества, даже для тех, кто не будет ее оплакивать. В ней была нравственная сила, которая многих сдерживала и на многих действовала бессознательно. Все ее знали и все были неравнодушны к тому, что думает и как судит баронесса Раден,- для многих она была живою совестью. В маленькие тесные комнаты, где жила она, кто ни приезжал к ней с утра до вечера, за советом, за одобрением, с горем, с радостью, с сомнением; многие люди с нечистою совестью боялись ее и все-таки искали ее. Она хранила в себе лучшие предания минувшего поколения, и кто подходил к ней, тот старался быть приличным и умственно, и нравственно. И она - последняя в этом роде! Видеть теперь ее разрушение невыразимо больно.

Будем ждать теперь благополучного возвращения Вашего Величества. Пошли Вам Боже благополучное плавание и полное ощущение мира при возвращении Вашем.

Вашего Императорского Величества вернопреданный

Константин Победоносцев

Петербург, 26 сентября 1885

36

Слава Богу, что дождались благополучного возвращения Вашего Императорского Величества. Дай Бог, чтобы все были в добром здравьи и чтобы пребывание Ваше в Гатчине началось и продолжалось мирно и счастливо.

По уговору с Даниловичем, я предполагаю приехать завтра к ночи в Гатчину, чтобы поспеть в пятницу рано поутру к в. князю цесаревичу. В пятницу же, около 2 часов, попрошу позволения представиться Вашему Величеству.

Между тем, вот сегодня ночью Бог прекратил страдание Эдиты Раден. Она скончалась, и скорбь об утрате ее глубоко отзовется не только здесь, но и между всеми знавшими ее в целой России. Умирая, она молилась за Вас и за Императрицу,- немного не дождалась она приезда Ее Величества. Бедная много мучилась и умирала, можно сказать, каждый день в течение целой недели, но до конца сохранила взгляд и мысль, хотя не могла уже говорить. Заранее написала она в нескольких строках к Императрице последнее прощание и последнюю просьбу. Письмо ее вместе с сим отправляю.