Письма к Александру III

В Смоленской губернии происходит явление, на которое давно следовало бы обратить внимание: происходит польская колонизация, подобно тому, как совершается на юго-западной окраине колонизация немецкая; и видно, что поляки двигаются систематически. Краснинский уезд - лучший в губернии по качеству земель, коренной русский помещичий уезд, скоро станет совсем польский. Большинство имений куплено поляками, которые дают уже тон и уездному земству. Началось с поляков, сосланных во время мятежа и потом возвращенных. Им запрещено селиться в тех местах, откуда они высланы, но не подумали оградить от них Смоленскую окраину, давно обрусевшую. Они-то и принялись закупать имения в Краснинском уезде, а за ними потянулись и другие. Другая язва - евреи, которые набрались в этот край во множестве и все денежные дела в обедневшем Смоленске захватили в свои руки. Иные, записавшись в купцы 1-й гильдии (что нетрудно), закупают с публичных торгов большие имения и таким образом становятся помещиками. Жалость смотреть на старинные, разоренные помещичьи усадьбы.

Из Смоленска, по соседству, проехал я на два дня в Витебск, где не бывал еще до сих пор. Это уж край давней борьбы с польщизною и с латинством,- борьбы, длящейся до сих пор, но сильно оживившейся в последнее время. И, слава Богу, надежды на успех усиливаются, лишь бы только не опускать нам рук, лишь бы только серьезные русские деятели чувствовали непрерывную нравственную опору в администрации и в общей политике управления. Но в том и беда, что эта опора прерывается опять-таки в лице губернаторской власти. Здесь был губернатором фон-Валь (теперь он на Волыни), человек способный и деятельный, но лишенный русской жилки, сам немец, лютеранин, попавший под сильное влияние поляков.

При нем всюду проникли поляки, и русским людям опоры не было. Хорошо, что его взяли отсюда; хорошо еще, что на место его выбрали Долгорукова.

Русские люди ожили и поднялись. Долгоруков, при всех недостатках, человек живой и деятельный: он поднял значительно русское дело в этом крае. К нему идут люди. Он успел сгруппировать около себя в губернии несколько очень дельных русских людей - предводителей и исправников. Предводители во всех уездах (кроме двух, в том числе губернского) русские; я знаю двоих: городокского - Болдырева и динабургского - Писарева, людей во всех отношениях крепких. В иных уездах успели составиться группы русских людей (предводитель, исправник, голова, церковный староста), дружно и плотно действующие. Особенно приятно было мне убедиться, что с помощью этих людей и некоторых замечательных деятелей из духовенства сильно двинулось дело устройства церковно-приходских школ, имеющее именно в этом крае особливую важность.

Но важнее всего это дело в Режицком уезде, посреди сплошной массы раскольников, в числе 60 000, и самого дурного, темного характера. Это беспоповцы, федосеевцы, переселившиеся сюда еще в прошлом столетии. Они опасны не пропагандою, которой влияние совершенно ничтожно в остальном белорусском населении, но той непроглядной тьмою невежественного разврата, в котором живут и возрастают целые поколения. Основное учение федосеевцев безбрачие - сделалось между ними источником голого разврата, совершенного извращения семейной жизни, оправданием распутства, многоженства и детоубийств. Все это поддерживается связями с главным и богатым гнездом федосеевцев - с Преображенским кладбищем в Москве. Режицкие раскольничьи селения служат на весь край гнездом воров, конокрадов и злодеев всякого рода. Очевидно, что посреди этой тьмы лучшие, здоровые натуры остаются без опоры и без выхода.

Вот здесь-то выходом к свету может и должна служить только церковь с церковноприходской школой. До сих пор миссионерство в этом крае было крайне слабо и не развито, и по недостатку средств, и по недостатку людей. Существуют два прихода со школами, но этого мало, и людей находить трудно для тяжкой работы. Однако же, в последнее время темная среда значительно тронулась, особливо благодаря истинно евангельскому служению в Таскатском приходе маленького, хилого, больного человечка, иеромонаха Мелитона. Это была поистине ангельская, младенческая душа, исполненная любви и кротости. Он жил там лет 15 со старухой матерью, в совершенной бедности, работая день и ночь над школою, в которую успел привлечь даже девочек. Я знал его лично,- он от времени до времени приезжал в Петербург за книгами. Но его уже нет,- года два тому назад умер этот добрый старичок,- и конец его был трагический. Приобрел он себе в школу молодого учителя и полюбил его всей душою; вместе они трудились над школой и в церкви. Но вот однажды в соседней министерской школе появилась молодая учительница, как видно, из стриженых. Она, незаметно для Мелитона, соблазнила его любимца Ваню и стала учить своей науке.