Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту

5. Всех их нужно усердно просить, перед ними ходатайствовать и убеждать их в том, что мы75 всегда разделяли взгляды оптиматов и менее всего добивались расположения народа и если мы, как казалось, говорили в угоду народу, то мы делали это для привлечения на свою сторону Гнея Помпея для того, чтобы он, чье влияние так велико, относился к нашему соисканию дружественно или, во всяком случае, не был противником его.

6. Кроме того, старайся привлечь на свою сторону знатных молодых людей или хотя бы сохранить тех, кто к тебе расположен. Они придадут тебе много веса. Их у тебя очень много; сделай так, чтобы они знали, какое большое значение ты им придаешь. Если ты доведешь их до того, что те, кто не против тебя, будут тебя желать, то они принесут тебе очень большую пользу.

II. 7. Тебе, как новому человеку, также очень поможет то, что вместе с тобой добиваются избрания люди такой знатности, что никто не осмелится сказать, что их знатность должна принести им большую пользу, нежели тебе доблесть. Ну, кто подумает, что к консульству стремятся Публий Гальба и Луций Кассий76, люди высокого рода? Итак, ты видишь, что люди самого высокого происхождения не равны тебе, ибо они лишены сил.

8. Но, скажешь ты, Антония77 и Катилины следует опасаться. Вовсе нет: для человека деятельного, ревностного, честного, красноречивого, пользующегося расположением тех, кто выносит приговор, желательны такие соперники: оба с детства убийцы, оба развратники, оба в нужде. Мы видели, что имущество одного из них было внесено в списки, и, наконец, слышали его клятвенное заявление, что он не может состязаться с греком перед судом в Риме на равных началах78. Мы знаем, что его вышвырнули из сената на основании прекрасной и справедливой оценки, данной ему цензорами. Он был моим соперником при соискании претуры, причем друзьями его были Сабидий и Пантера79; у него уже не было рабов, которых он мог бы выставить для продажи; однако, занимая эту должность, он купил на подмостках для продажи рабов подругу с тем, чтобы открыто держать ее у себя дома, а добиваясь избрания в консулы, предпочел ограбить всех трактирщиков80 во время самого позорного посольства, а не быть здесь и умолять римский народ81.

9. А другой82? Всеблагие боги, чем блещет он? Во-первых, такой же знатностью. Не большей ли? Нет, но доблестью. По какой причине? Потому что Антоний боится даже своей тени, а этот не боится даже законов, рожденный среди нищеты отца, воспитанный среди разврата сестры, возмужавший среди убийств граждан. Его первым шагом на государственном поприще было умерщвление римских всадников. Ведь во главе тех галлов, которых мы помним и кто тогда снес головы Титиниям, Нанниям и Танусиям83, Сулла поставил одного Катилину. Находясь среди них, он своими руками убил Квинта Цецилия, прекраснейшего человека, мужа его сестры, не принадлежавшего ни к одной партии, всегда спокойного от природы, а также от возраста.

III. 10. Стоит ли мне теперь говорить, что консульства домогается тот, кто на глазах у римского народа провел через весь город под ударами розог Марка Мария84, человека самого дорогого римскому народу, привел его к надгробному памятнику85, истязал его там всяческими пытками, живому и еще стоявшему отсек мечом голову правой рукой, схватив ее за волосы левой рукой у темени, и затем сам понес голову, а у него между пальцами ручьями текла кровь? Тот, кто впоследствии жил среди актеров и гладиаторов, причем первые были ему помощниками в разврате, а вторые в преступлениях, кто никогда не входил ни в одно священное или охраняемое религией место без того, чтобы, из-за его бесчестности, если даже у других не было никакой вины, не оставалось подозрения в совершенном кощунстве86? Тот, кто привлек к себе в качестве близких друзей из курии Куриев и Анниев87, из атриев88 Сапал и Карвилиев, из всаднического сословия Помпилиев и Веттиев89? Кто настолько дерзок, настолько испорчен, наконец, настолько искушен и предприимчив в разврате, что осквернял мальчиков в тоге с пурпурной каймой90 чуть ли не в объятиях у их родителей? Что мне теперь писать тебе об Африке, о заявлениях свидетелей? Они известны, и ты перечитывай их чаще91. Но не считаю нужным молчать о том, что, во-первых, он вышел из суда таким же бедным, какими были некоторые судьи до вынесения того знаменитого приговора92; кроме того, он стал столь ненавистным, что ежедневно требуют нового суда над ним. Его положение таково, что он более боится, даже оставаясь в бездействии, чем выказывает презрение, что-либо предпринимая.