Письма к друзьям

Это грозное пророческое слово "убогого Серафима" начало сбываться давно, а в последнее время правда его сказалась с потрясающей очевидностью.[39] Следует ожидать, что впоследствии печальное предсказание преподобного будет находить для себя еще большее оправдание в событиях церковных.

* * *

От святых Божиих, духоносность которых во всеуслышание засвидетельствована в единой, святой, соборной и апостольской Церкви, обратимся к людям, хотя и не имеющим такого свидетельства, однако несомненно причастным помазанию свыше.

Вот пред вами богатый "внешним любомудрием" и в то же время прошедший строгую школу православного подвижничества, проникновенный епископ Игнатий Брянчанинов (1807-1867), с жизнью и богомудрыми писаниями которого вы, дорогие мои, надеюсь, более или менее знакомы. Недавно я прочитал более трехсот его писем, изданных (в качестве приложения к обширному исследованию о нем) в 1915 г.^{192} У меня до пятидесяти выписок из этих назидательных писем. Главные предметы этих выписок - современное еп. Игнатию и прозреваемое им в недалеком будущем состояние Церкви, христианства, монашества и монастырей.

В следующем письме к вам я предполагаю поделиться с вами большей частью этого ценного материала, а пока из писем богопросвещенного пастыря я приведу лишь несколько цитат, имеющих ближайшее отношение к предмету настоящего моего письма.

Как бы в подтверждение того, что печальное пророчество преп. Серафима о духовном падении русского пастырства начинает сбываться, подвижник-епископ пишет своему брату^{193}:

"Знакомство с пр. И. показало и тебе и мне положение Церкви. В высших пастырях ее осталось слабое, темное, сбивчивое, неправильное понимание <христианства> по букве, убивающей духовную жизнь в христианском обществе, уничтожающей христианство... И. откровеннее других - только. Искать ни в ком нечего!"^{194}В письме к другому лицу еп. Игнатий говорит:

"Волки, облеченные в овечью кожу, являются и познаются от дел и плодов своих. Тяжело видеть, кому вверены или кому попались в руки овцы Христовы, кому предоставлено их руководство и спасение"^{195}.

"Весьма благоразумно делаешь, - пишет еп. Игнатий тому же брату, - что не сводишь близкого знакомства ни с одним духовным лицом: такое знакомство может очень легко послужить ко вреду и <...> весьма редко к пользе. Советуйся, с книгами Святителя Тихона, Димитрия Ростовского и Георгия Затворника, а из древних - Златоуста; Говори духовнику грехи Твои - и только. Люди нашего века, в рясе ли они, или во фраке, прежде всего внушают осторожность"^{196}.

"В религиозном отношении, - читаем мы в другом письме пр. Игнатия, - наше время - очень трудно: разнообразное отступничество от православной веры приняло обширный размер и начало действовать с необыкновенною энергиею и свободою"^{197}.

"Отступничество, - заключает одно письмо преосвященный, - предсказано со всею ясностию Св. Писанием и служит свидетельством того, сколько верно и истинно все, сказанное в Писании"^{198}.

Преосвященного Игнатия сменяет авторитетный современник его, умерший в один год с ним, митрополит московский Филарет (1782-1867). Извлекаю несколько цитат из его писем к его викарию, епископу Иннокентию^{199}.

"Ах, Преосвященнейший! Как время наше походит на последнее! Соль обуявает^{200}. Камни святилища падают в грязь на улицу^{201}. С горем и страхом смотрю я в нынешнюю бытность мою в Синоде на изобилие людей, заслуживающих - лишения сана"^{202}.

"Видно, грехи наши велицы пред Богом. Не от дома ли Божия начинается суд?^{203} Не пора ли от служащих в доме сем начаться покаянию? Между степеньми олтаря воскланяться священникам?"^{204}

"Что за время, Преосвященнейший? Не то ли, в которое ведомо стало диаволу, яко время мало имать?^{205} Ибо по людям искушаемым видно, что он имеет ярость великую"^{206}.

"Вообще дни сии кажутся мне днями искушений, и я боюсь еще искушений впереди, потому что люди не хотят видеть искушений окружающих, и ходят между ими, как будто в безопасности"^{207}.

Перехожу к другому, младшему современнику еп. Игнатия и почти нам современному еп. Феофану Затворнику (1815-1894), хорошо нам известному.

"Вот мы часто хвалим себя: святая Русь, православная Русь, - пишет еп. Феофан в 1863 г. - О когда бы навсегда остаться нам святыми и православными, - по крайней мере любящими святость и православие! - Какой верный залог несокрушимости имели б мы в титлах сих! Но осмотритесь кругом! Скорбно не одно развращение нравов, но и отступничество от образа исповедания, предписываемого Православием. - Слышана ли была когда - на русском языке - хула на Бога и Христа Его?! А ныне не думают только, но и говорят, и пишут, и печатают много богоборного. - Думаете, что это останется даром? - Нет, - Живый на небесех ответит нам гневом Своим, и яростию Своею смятет нас"^{208}.

Следующие мысли высказаны святителем Феофаном в 1871 году: