Письма к госпоже Каландрини

Нынешнее положение дел поистине достойно стать предметом размышлений первостепенного ума. Нет в Европе государства, которое не жаждало бы от вашего высокопреосвященства помощи в сохранении своих прав или в определении своих притязаний. Какую благую роль заставите вы играть любезного нашего монарха! Какое счастье иметь столь доброго вожатого на путях истинной славы! Слава завоевателя – ничто перед славой миротворца: первая способна лишь внушить кое-кому страх, вторая уготавливает себе всеобщую любовь. Он будет стремиться не к тому, чтобы подчинить себе новых подданных за счет старых, но к тому, чтобы содействовать спокойствию друзей своих. Всеобщее спокойствие – вот в чем усматривает он истинное благо. И вы увидите: посредством справедливости, честности, уверенности, верности своему слову можно добиться большего, нежели с помощью хитростей и интриг прежней политики. Однако разъясняя королю, в чем его подлинные интересы, не забудьте внушить ему самый важный из них – он должен сохранить вас. Я содрогаюсь при мысли о том хаосе, в котором предстоит вам разобраться, о множестве противоположных интересов, которые придется вам примирять. Есть и другие опасения, которые самые блестящие из ваших успехов способны лишь усугубить. Могу ли я надеяться, что вы сохраните ту мягкую учтивость, что так пленяет в вас? Какая скромность способна будет выдержать искус грозящего вам величия славы?

Только что состоялось производство морских офицеров, но коснулось оно немногих, и это породило множество недовольных. Шевалье де Келюс, бывший полковником в отставке, единым махом назначен командиром корабля [214]; таким образом он обошел офицеров, имеющих за плечами по пятьдесят лет службы, немалые боевые заслуги и в большинстве своем принадлежащих к знатным родам. И отставные офицеры, с которыми так круто обходятся, спрашивают, какие такие подвиги совершил шевалье де Келюс, что к нему так благоволят. Моряки ропщут, и все находят довольно странным, что сын графини Тулузской [215]– гардемарин, в то время как г-н де Келюс [216]– командир корабля. Госпожа де Монмартель в Брейсгау разрешилась от бремени мальчиком. И отец и муж ее по-прежнему в изгнании, а дю Берне – в Бастилии [217]. Не находится решительно никаких оснований, чтобы дольше держать его там, так что в скором времени его должны оттуда выпустить.

Прельстительный Ла Мот-Уданкур [218], вокруг которого увиваются самые красивые и богатые придворные дамы, бросил герцогиню де Дюрас ради Антье, от которой просто без ума: он от нее ни на шаг, их даже теперь приглашают на ужины вдвоем, словно мужа и жену. Говорят, они являют собой прелестную картину – растерянная Антье и упоенный Ла Мот; никогда не было еще страсти столь пламенной, и притом взаимной, а родилась она, после того как Антье сыграла Цереру [219]. Спектакли уже прекратились, и все посещают концерты духовной музыки. И Антье и Лемор поют там восхитительно.