Письма к подруге

Не грусти, моя добрая Фирочка. Все еще у тебя в жизни будет – любовь, счастье, много радости. Надо только набраться терпения и не расстраиваться по пустякам. Не переживай по поводу несбывшихся надежд. Нельзя роптать на судьбу. Если тебе суждено быть с кем-то, то судьба непременно сведет тебя с ним, как свела меня с Павлой Леонтьевной. Я же рассказывала тебе, что мы с ней могли бы познакомиться еще весной 1916 года в Харькове у Синельникова[34], но он отправил Павлу Леонтьевну с частью труппы в Киев буквально накануне моего появления в труппе. Обратно в Харьков Павла Леонтьевна не вернулась, потому что поспорила с Синельниковым по поводу бенефисов и покинула его антрепризу, уехала в Иркутск. Но мы же все равно познакомились с ней двумя годами позже, в Ростове. Потому что так было суждено. Но я бы была счастлива, если бы прослужила несколько сезонов у Синельникова вместе с моей дорогой наставницей. Тогда бы я почерпнула бы в его антрепризе гораздо больше. И, возможно, сейчас служила бы в Художественном.

Не переживай, милочка, все еще у тебя будет! Тебе нельзя волноваться, ведь ты работаешь с цифрами и можешь что-то напутать. Как начнешь переживать – садись и пиши мне письмо. Это тебя успокоит, это все равно, что выговориться. Я так сильно радуюсь каждому твоему письму, хотя и отвечаю через два раза на третий. Прости меня за это. Я буду писать тебе чаще.

Целую тебя, хорошая моя.

Твоя Фаня.

3 сентября 1933 года

Здравствуй, моя милая Фирочка!

У меня радость. Не знаю, как все закончится, но пока радуюсь. Нас с Ниночкой пригласили сниматься в картине! Молодой режиссер Ромм (да, он из тех самых Роммов[35]) снимает картину по рассказу Мопассана «Пышка». Он видел меня в роли Зинки и решил, что лучшей актрисы на роль госпожи Луазо ему не найти. «Слава Богу, что вы не предложили мне сыграть Пышку, – сказала ему я. – Иначе с вашей картиной случилось бы что-то нехорошее. Роль проститутки для меня как проклятье». Но Пышку играет артистка Сергеева из студии Симонова[36]. Та еще шикса, если говорить начистоту. На нас с Ниночкой смотрит свысока, считает себя выше всех. Деревенщины всегда считают себя выше всех, ты меня поймешь. Режиссер мне нравится, а вот остальные актеры, занятые в картине, – не очень. Но мне уже объяснили, что такова главная особенность кино – приходится играть с кем попало. Ни о какой сыгранности не может быть и речи. Если хочешь понять, что такое съемки картины, то вспомни басню Крылова про лебедя, щуку и рака. Он как будто бы про это писал. Но ничего, главное, что режиссер у нас хороший. У меня, как ты знаешь, чутье на талантливых людей. О, этот Ромм еще покажет себя. И поверь, что я его хвалю не потому, что он литвак[37]. Он и впрямь очень талантливый. Когда говорит о картине, глаза у него горят так, что можно не сходя с места в него влюбиться. Но ты же знаешь, что я никогда не влюбляюсь в режиссеров. Я предпочитаю с ними спорить. Больше пока ничего писать о «Пышке» не стану, потому что это пока еще одни только мечты и надежды.

С театром у меня тоже одни надежды. Боюсь, как бы они не оказались пустыми, поэтому пока ничего писать не стану. Я стою на перепутье, и в голове у меня только одна мысль – как бы не ошибиться. Было время, когда я не боялась пробовать и ошибаться, а теперь боюсь. Не знаю, сколько еще можно ошибаться. Пора бы уже найти свое место в жизни, свой театр, своего режиссера. Ты и представить не можешь, как я завидую Павле Леонтьевне. Ее актерская карьера была благословлена самим Давыдовым[38]! Судя по рассказам Павлы Леонтьевны, у него был настоящий актерский университет. А я ни одного университета не окончила. Проучилась в нескольких школах, но школы – это совсем другое. Не тот масштаб. Я, как обычно, питаю множество надежд и опасаюсь, что им (как обычно) не суждено будет сбыться. Идти к Юре в армейский театр мне не очень-то хочется. Если бы меня спросили, куда я хочу поступить, то я бы ответила: «В Малый или в Художественный». Мне хочется служить не в новом театре, а в таком, который имеет историю, традиции. Для меня это очень важно. Но кто ж меня спросит?

Я постоянно держу нос по ветру. В Москве я уже освоилась, знакомых у меня много, и я в курсе всех новостей. Но новости эти неутешительные. Все вдруг едут в Москву. Такое впечатление, будто в провинции никого не осталось. Вдобавок в последнее время театры, которые появились после революции, закрываются один за другим. Мест нет. Табличка «Свободных мест нет» может радовать актеров только в том случае, если речь идет о местах в зале. Когда то же самое говорят о местах в труппе, это уже не радует, а огорчает.