Письма к провинциалу

Итак, отец мой, несомненно, что действенная благодать не была осуждена. Да ведь св. Августин, св. Фома и вся его школа, многие папы и многие соборы, равно как и все предание так сильно защищали ее, что было бы нечестием объявить учение о ней ересью. А между тем все, кого вы объявляете еретиками, провозглашают, что у Янсения нет ничего иного, кроме учения о действенной благодати. И это — то, единственно, они и защищали в Риме. Сами же Вы признали (Covilli, стр. 35), что перед папою «они ни слова не промолвили о положениях, пе verbum quidem, а все время говорили только о действенной благодати». Таким образом, ошибаются они или нет, предполагая это, но во всяком случае несомненно, что предполагаемый ими смысл не еретический, и, следовательно, они не еретики. Короче сказать, или Янсений учил только о действенной благодати, и в таком случае он не заблуждался; или же он учил о другом — и тогда у него нет защитников. Весь вопрос, следовательно, состоит в том, чтобы убедиться: действительно ли Янсений учил о чем — нибудь другом, а не о действенной благодати, и, если окажется, что это так, то за вами будет слава лучше его понявших. Но и им нечего горевать, поскольку они не заблуждались в вере.

Итак, отец мой, надо восхвалять Господа, потому что в церкви на самом деле нет ереси, ибо дело здесь идет лишь о фактическом вопросе, который не может образовать ереси. Ибо церковь постановляет решения в вопросах веры по власти, данной ей Богом, и исключает из своего лона всех, отказывающихся принять их. Относительно же вопросов о факте она не имеет такой власти. И причиной здесь то, что наше спасение связано с верою, которая была нам открыта и которая сохраняется в церкви преданием. Но это спасение не зависит от других частных фактов, не привнесенных божественным откровением. Таким образом, обязательно веровать, что заповеди Бога не неисполнимы; но не обязательно знать, чему учил Янсений относительно данного предмета. Вот почему в определении догматов веры Бог управляет церковью через помощь Своего разума, неспособного заблуждаться; тогда как во всем, что касается фактов, Он предоставляет ей действовать при помощи внешних чувств и разума, которые в подобных вопросах естественные судьи. Ибо один только Бог мог наставить церковь в вере. Но стоит только прочесть книгу Янсения, чтобы убедиться, находятся ли в ней названные положения. Отсюда следует, что противиться постановлениям в вопросах веры значит впадать в ересь, ведь это значило бы противопоставлять свой собственный разум разуму Божию. Но вовсе не ересь, хотя, может быть, и будет дерзостью не верить некоторым частным фактам, так как подобное неверие свидетельствует только о противопоставлении разума — быть может, разума светлого — авторитету, хотя и великому, но не способному быть в этом деле непогрешимым.

Вот что признают все богословы, как видно из следующего правила кардинала Беллармина из вашего же Общества: «Вселенские и Законно утвержденные соборы не могут заблуждаться в определении догматов веры; но они могут впасть в заблуждение по поводу вопросов о факте». В другом месте сказано: «Папа как таковой, и даже во главе вселенского собора, может заблуждаться в отдельных спорах о факте, зависящих преимущественно от исследований и свидетельств людей». Кардинал Бароний[333] говорит то же самое: «В догматах веры надлежит вполне подчиняться постановлениям соборов; что же касается людей и их сочинений, то оказывается, что произнесенные над ними приговоры не соблюдались с такой строгостью, ибо нет человека, которому не случалось бы здесь ошибаться». По этой именно причине архиепископ Тулузский извлек следующее правило из писем двух великих пап: св. Льва и Пелагия II: «Истинная цель соборов есть вера. Все остальное, решающееся на них, за исключением догматов веры, может подлежать новому рассмотрению и обсуждению, тогда как решения по вопросам веры не должны уже более вновь обсуждаться. Ибо, по словам Тертуллиана, одно лишь правило веры незыблемо и неотменимо».