Письма леди Рондо

Вы из моих описаний очень хорошо знаете Государыню, Великих Княжон и герцогиню Курляндскую. Мадам Аркасс [138], занимает должность гувернантки у Великой Княжны Анны. Она родом из Пруссии и вдова одного генерала, кажется французского. С ним она была во Франции, в Германии и Испании. Она имеете прекрасную наружность, хотя уже не молода, одарена от природы острым умом, который образовала чтением. Видев многие дворы (из коих при многих жила весьма долго) эта женщина приобрела разнообразные сведения об людях всякого круга, обращением с ними, она так образовала себя, что теперь в состоянии разговаривать и с принцессою и с женою ремесленника и ни той ни другой не будете в тягость. В частном кругу она не теряет придворной вежливости, а при дворе свободы частной жизни. Во время разговора, так внимательна, что кажется она старается научиться от того, с кем она беседует, хотя, я думаю, здесь весьма немного людей, которые бы имели что либо ей сообщить. Прекраснейшие часы после того, как я рассталась с Вами (в отсутствие 3. Р.), я проводила с нею, хотя должность не позволяет ей столько заниматься обществом, сколь бы того хотела я. Но когда я бываю у ней, то никогда не ухожу без наставлений и утешения. Она имеете одну дочь, которая наследовала её доброе сердце и способности ума, только не красоту, в этом отношении природа была к ней мачехой; от того она не имеете и половины тех блистательных качеств, которые имела бы, если б была красива, но может быть причина этого заключается в том, что лицу того же пола кажется, что она мало имеет блестящих качеств, тогда как мужчины найдут, что она имеет их очень много. Но вот она сама входите ко мне и так без церемонии и проч.

ПИСЬМО XXXIV

Не думайте, чтоб вы, заставив одну женщину говорить о другой, особенно о многих, не услышали чего нибудь соблазнительного; но крайней мере, исполнял ваши поручения, я остаюсь в этом отношении верною своему полу. Мне cде — лала визит одна дама, из первых здешних красавиц, жена Русского дворянина А. [139], которого Вы знали в Англии. Она постоянно была верна, если верить рассказам, — своему любовнику, который с своей стороны любил её страстно. Во время её беременности, я пожелала; чтоб она своему мужу родила сына. — Спустя не долго, встретившись с мужем, я спросила, «каково здоровье вашей жены?» он отвечал мне, по Английски: «что Вы меня спрашиваете? спросите графа Левенвольда [140] — он об этом знает лучше меня.» Заметив, что я смешалась от его ответа, он прибавил: «это всем известно и сущая правда, только меня нисколько не беспокоит; меня принудили жениться на ней, тогда как я знал, что она меня ненавидит. Я также не любил ее, хотя она и красавица. Я не могу ни любить её ни ненавидеть, для меня все равно; и от чего мне беспокоиться, если она забавляется с человеком, которого она любить, особенно, — надобно отдать ей справедливость — когда ведет себя с таким благоприличием, какого только можно желать.» Судите о моем стыде, или подумайте, чтобы Вы сделали на моем месте? Я скажу вам, что я сделала, я оставила его с негодованием и пересказала разговор с ним первому попавшемуся на встречу. Его жена говорит только по Русски и по Немецки, и потому наш разговор всегда касается только самых обыкновенных вещёй так, что я могу сказать вам только об её наружности, которая чрезвычайно красива. Вот все, о чем я хотела сказать, но не могла совершенно умолчать об этой низости, которая кажется мне оригинальною, я ненавижу сама себя за злословие, виновата и едва ли Вы простите ту, которая и проч.

ПИСЬМО XXXV

Милая моя,