Письма леди Рондо

На церемонию приглашали весь почетный класс: посетители сидели на скамьях в одной обширной комнате; Государственные сановники, и высшее дворянство на одной стороне, иностранные Министры и чужестранцы на другой. В конце комнаты возвышался балдахин, под которым стояли два кресла и налой со св. Евангелием; по сторонам налоя сидело множество духовенства. Когда все заняли места, вошел император и разговаривал несколько минут с некоторыми особами. Скоро приехала невеста из дому, в котором она жила, в своей карете, с матерью и сестрою, а брат её, бывший камергером, ехал впереди; затем следовал длинный ряд императорских карет, брат проводил сестру до дверей комнаты, где принял её сам император, проводил до одних кресел и сам сел в других; эта любезная жертва (так я её называю) одета была в белое глазетовое платье, вышитое золотом, волосы были завиты, и четыре косы унизаны драгоценными каменьями; небольшая диадема украшала её голову. Лицо её было бледно, и скромные взоры выражали задумчивость; посидев несколько времени, они встали и подошли к налою; здесь император наименовал княжну своею невестою и разменялся с нею кольцами, потом, повесив ей свой портрет на правую руку, приложился вместе с нею к Евангелию. Apxиепископ Новгородский прочитал краткую молитву и поздравил императора с обручением; посидев ещё несколько, он назначил чиновников и статс-дам для двора своей супруги. После сего подходили к руке будущей государыни, которую поддерживал будущий её супруг, простирал каждому её руку до тех пор, пока все не кончили поздравления.

Под конец все coбpaниe тронуто было, когда подошел к царской невесте несчастный, оставленный ею друг; до сих пор глаза обрученной устремлены были в землю, теперь она подняла их вверх, вырвала руку у императора и дозволила своему любимцу осыпать её поцелуями; в эту минуту тысячи различных страстей волновали её сердце и изменяли лицо. Юный монарх, заметив это, покраснел, но когда новая толпа приближалась с поздравлением, друзья молодого человека вывели его, посадили в сани и увезли за город как можно поспешнее. Поступок любовника слишком смелого и неблагоразумного в высшей степени! [38]

Юный монарх открыл с своею невестою бал, который окончился скоро, и могу думать к её счастию, потому что её спокойствие, как я думаю, после этого происшествия исчезло, и она потеряла присутствие духа; боязнь и беспокойство выражались в её взорах. По окончании бала она отправилась в свой дом [39], но уже в императорской карете с короною. Вы сердитесь на меня, что я доселе не описала императора. Он высокого росту и довольно толст, судя по возрасту; ему 15 лет, он приятен собою, хотя лицо и загорело от частых выездов на охоту; черты лица правильны, но он близорук и вообще не смотря на то, что молод и красив, не имеет привлекательности и приятности; одет был в мундир светлого сукна, шитый серебром. Таким образом, княжна Долгорукая сделалась ныне императрицею [40]! Я воображаю, что если бы взорам нашим теперь можно было проникнуть в её сердце, то мы прочли бы в нем, что все настоящее её величие не облегчает страданий несчастной любви. В самом деле, надобно иметь низкую душу, чтобы променять любовь или дружбу на что бы то не было, не исключая и венца. Не будьте равнодушны ко мне и не забывайте той, которая живет так далеко от Вас и проч.

ПИСЬМО V

Милая моя,

Вы, конечно, очень скучаете, не получая от меня письма. Я очень скоро избавила бы Вас от горя, если бы почта была исправнее. Это письмо я отправляю с курьером здешнего нашего Министра, потому что с почтою его послать нельзя, хотя дела все в старом порядке. Из последнего письма Вы видели, что мы приготовлялись к великолепному зрелищу царского бракосочетания. Оно назначено было 19 Января. 6 числа здесь всегда бывает большая церемония по случаю водоосвящения, совершаемого ежегодно в воспоминание Крещёния Спасителя; при этой церемонии обыкновенно присутствует Государь и командует войсками, которые обыкновенно ставятся в строй на льду реки Невы [41]. Бедная Государыня также должна была в этот день явиться пред народом. Она проезжала мимо моего дома в сопровождении гвардии и длинного ряда экипажей, с пышностью, какую только можно вообразить; сидела она в открытых санях, нарочно приготовленных для этой процессии. Император, по обычаю русскому, стоял за санками.