Письма Махатм

Я слышал о планируемом большом теософском Собеседовании, и если в то время вы еще будете теософами, то, конечно, лучше, чтобы оно происходило в вашем доме. А теперь мне хочется сказать вам несколько слов на прощание. Несмотря на неприятное знание вашего главного и почти единственного недостатка, в котором вы сами признались в своем последнем письме ко мне, я желаю, чтобы вы поверили мне, мой дорогой брат, когда я говорю, что во всех других делах я о вас высокого мнения и мое уважение к вам велико и весьма искренне. Также, что бы ни случилось, я не забуду, что в течение многих месяцев вы, не ожидая и не прося никаких наград и преимущества для себя самого, работали и трудились день за днем ради пользы Общества и человечества в целом с единственной надеждой творить благо. И я прошу вас, добрый брат, не рассматривать мои простые замечания как упреки. Если я вступил в спор с вами, то это потому, что я был к этому вынужден, так как Чохан рассматривал их (ваши рекомендации) как нечто совершенно беспрецедентное – как требования, к которым, с его позиции, не следует ни на миг прислушиваться. Хотя вы сейчас можете рассматривать выставленные против вас аргументы как «незаслуженные упреки», все же когда-нибудь вы сможете признать, что вы действительно «хотели необоснованных уступок». Ваши настойчивые предложения о том, чтобы вам (а не кому-либо другому) было разрешено, если возможно, приобрести некий феноменальный дар, который можно было бы употребить для убеждения других, хотя и можно было принять – в чисто буквальном смысле – за «рекомендацию на (мое) усмотрение», а «отнюдь не требование», – все же любому, кто в состоянии читать между строк, они казались именно требованием. У меня все ваши письма, и едва ли среди них найдется хоть одно, которое не дышало бы духом решительного требования, заслуженной просьбы, прошения о том, что заработано и отказ в удовлетворении чего дает право чувствовать себя обиженным. Несомненно, ваше намерение не было таковым, когда вы писали. Но таковы были ваши тайные мысли, и эти сокровенные чувства всегда обнаруживались Чоханом, чье имя вы упомянули несколько раз и который это заметил. Вы недооцениваете то, что получили до сих пор, по причине противоречий и неполноты. Я вас просил: делайте заметки о противоречиях, как вы их называете, начиная с тех, которые встречаются в наших первых аргументах относительно «за» и «против» существования Бога, и кончая предполагаемыми противоречиями в отношении «несчастных случаев» и «самоубийств». Затем пришлите их мне, и я докажу вам, что для человека, хорошо знающего всю доктрину, там нет ни одного противоречия. Странно обвинять человека, вполне владеющего своим умом, что в среду он писал одно, а в субботу или воскресенье почти все забыл и категорически себе противоречит! Не думаю, чтобы даже наша Е.П.Б. с ее до смешного ослабленной памятью могла быть повинна в столь полной забывчивости. По вашему мнению, «не стоит работать только для второстепенных умов». Вы предлагаете, следуя приведенному аргументу, или получить все, или совершенно бросить эту работу, если вам не будет немедленно дана «система философии, способная выдержать разбор и критику таких людей, как Герберт Спенсер». На это я отвечаю, что вы грешите против множеств. Не среди гербертов спенсеров, дарвинов или джонов стюартов миллей следует искать те миллионы спиритуалистов, которые сейчас в интеллектуальном отношении пропадают, но они-то и составляют большинство «второстепенных умов». Если бы только вы имели терпение, вы получили бы все, что захотели, из нашей спекулятивной философии, подразумевая под «спекулятивной» то, что она останется таковой для всех, за исключением, конечно, Адептов. Но в действительности, мой дорогой брат, вы не перегружены этой добродетелью. Однако я все же не понимаю, зачем вам унывать из-за этой ситуации.