Письма механическому сердцу (СИ)

Однако молодая женщина с еще большим остервенением выдернула оставшуюся часть проводов, хрипя при каждом вдохе. Силко тем временем и вправду отвернулся.

– Да мне плевать…

– Спокойно. Не нужно резких движений, – продолжал ученый, протягивая руки, с усилием укладывая пациентку на спину. – Я еще не закончил.

– Пусть смотрит…

Ярость покинула куклу так же быстро, как и взяла верх. Она в изнеможении опустилась на стол, открывая и закрывая глаза.

– Как же мне это все надоело… – пробормотала она своим особенным голосом, с хрипотцой, определенным тембром, который было сложно описать.

У Силко почему-то пробежали мурашки по спине. Он обернулся.

Длинные ноги, изящные линии бедер, клетка реберных костей, с небольшой, но упругой грудью и механическим сердцем. Она странная… но если бы она не была странной, ее бы здесь не было.

Когда Алекс де Блан покидала лабораторию Синджеда, в злобном равнодушии накинув черный струящийся плащ и капюшон, Силко глядел ей вслед. Он терпеливо дождался, пока ученый закончит – отмечая зародившееся внутри любопытство.

Еще не раз он встретит ее в подпольной лаборатории.

========== 5 ==========

Переулки Зауна – как таинственный лес, в котором можно потеряться навсегда, утонуть в нечистотах, задохнуться ядовитыми испарениями, проникающими в самое нутро через легкие, заполняющими желудок… или увлечься потехой, торжеством плоти, иллюзий, адреналина и тестостерона.

Выживает сильнейший. Но сильным становится не тот, кто от природы наделен мощью и размером, а тот, кто хитер, ловок и предприимчив.

Тот, кто жаждет получить власть любой ценой – и видит дальше собственного носа.

В Нижнем Городе царит непрерывный естественный отбор, кто-то умирает и возрождается, отчаянно умоляет и великодушно дарует. В Нижнем Городе свои герои и злодеи, тени смазаны в полутона, черное и белое уже давно перестали быть таковыми.

Удивительно, но для Алекс де Блан, уроженки Пилтовера, воспитанной в лучших традициях столичной интеллигенции, мир Зауна оказался прост и понятен. Хочешь дерешься, хочешь – бежишь; хочешь – говоришь прямо, а хочешь – юлишь и обманываешь. Ты в игре – бесконечной, жестокой, на выживание, и правду и ложь ты выбираешь для себя сам.

Она думала, она спрячется в трущобах, чтобы похоронить себя заживо, забьется как змея под корягу, столкнувшись с неразрешимой проблемой, с которой, как ей казалось, существовать нет смысла… Однако все оказалось иначе.

Она потеряла себя – и она уже умерла безвозвратно, погибнув в тот миг, когда в ее тело вживили механизмы, превратив из человека в подобие машины, куски плоти, сцепленные машинерией, поддерживаемые наркотиком.

Она не узнавала себя в зеркале – хотя это была, несомненно, она. Она не чувствовала ничего, кроме несмолкаемой ярости, агонии и пустоты, ненависти к себе и своему существованию.

Она считала себя отвратительным творением из мяса и шестеренок, куклой, рожденной на свет безумным ученым, в подпольной лаборатории, в стыде света и огласки.

Пусть лучше все думают, что она умерла. Такой она никому не нужна.

В один прекрасный день она просто покинула отчий дом для регулярного визита к Синджеду за дозой Шиммера и профилактическим ремонтом – и больше не вернулась.

В Зауне Алекс начала заново. Поначалу она просто поселилась в квартале кабаков мезонина в надежде забыться – в пьяном угаре и разврате. Но почти сразу де Блан смекнула – в этом богом забытом месте можно навести порядок, и ей будет, чем заняться.

До появления странной девицы в клубе «Кость Черной Кошки» все шло своим чередом. Драки и разборки местных банд, деливших разбитые на сектора переулки, местный химбарон, доивший со своих подчиненных деньги за покровительство, регулярные рейды полиции Пилтовера… Намоленное завсегдатаями заведение держалось только на привычках и памяти о прежних временах – и тут какая-то неизвестная наркоманка заявляет, что хочет быть главной, хочет стоять за стойкой. И ей плевать, что хозяин будет против.

Под свист и улюлюканье заинтригованных зрителей де Блан вызвала клубного главаря на поединок. Под свист и улюлюканье она отделала его так, что публика визжала от восторга, разогретая и громкими обвинениями в адрес безинициативного хозяина, и накалом страстей, и жаждой перемен… Когда тот взывал к помощи своих соратников, они, уже обработанные умелой пропагандой сумасшедшей девицы, не видели иного будущего, кроме обещанного ее идейными речами.

Они побросали свое оружие к ее ногам и буквально подняли ее на стойку, как на пьедестал, присягая новой королеве, новой матери.

Кто бы мог подумать, что болезненного вида незнакомка в черном одеянии дерется как демон, напрочь лишена страха и сомнений, а еще и своей энергией завлекает в водоворот всякого, кто оказывается рядом?

Вслед за клубом «Кость Черной Кошки» под влиянием де Блан оказались соседние кварталы и заведения, молва распространилась стремительно… Местный химбарон при первом же своем появлении был малодушно приговорен, а безумный блеск темных глаз Матери-Кошки, снесшей ему голову одним взмахом клинка, вселял благоговейный ужас.