Письма на чердак

– Теперь нужно сделать обруч и закрепить его нитками, – сказала я, усаживаясь на раскладушку и вытряхивая на ящик-стол свои рукодельные припасы.

Гном скрутил ветку и держал её, пока я вязала.

– Так, теперь из шерстяных ниток нужно сделать паутинку. Это самое сложное.

Я попыталась заполнить ивовое кольцо переплетением ниток. Наш ловец снов будет зелёным.

– А мне что делать? – спросил Гном, устав наблюдать за моими кривыми действиями.

В фантазиях всё было гораздо легче.

– Ты бери вот те шнуры и крепи на них перья и эти деревянные бусины, – скомандовала я.

– Угу, – Гном принялся за дело. – А перья ты откуда взяла? И эти кожаные шнуры?

– С твоего старого костюма индейца.

– Эй! И даже не спросила! – возмутился Гном. – Я всё это забираю! Это моё!

Я вздохнула и отвлеклась от работы.

– У меня и так не получается паутина, руки замёрзли, ещё и ты тут. Ведь тебе не нужен этот костюм?

Гном задумался, наморщив лоб.

– Наверное, не нужен, – сдался он.

– Вот и привязывай перья к шнурам! Быстрее сделаем – быстрее вернёмся в тепло.

– Мой костюм станет амулетом, – хихикнул Гном.

У меня до сих пор висит над кроватью этот ловец: защитник от призраков, проводник призраков. Их Дорога.

Анжела Князь Просто запись 6

В субботу мама привезла бабушку в деревню, и она сразу расцвела, только ступив на дорожку к дому. Охала и ахала, разглядывая труды наших маленьких деревенских каникул: ухоженные грядки, короткую траву, чистый дом и довольных кур.

Фермер Джин сияла, как тысяча звёзд, да и я, признаюсь, была довольна нашей работой.

Утром мы с Джин вволю наругались. Она бесила меня уже одним своим видом… Или просто я не хотела возвращаться в город.

Но к приезду старших мы помирились и встречали их как послушные сёстры.

Мы пробыли женской компанией весь день. И это был самый чудесный день за всё лето. Хотя нет. Всё-таки самый чудесный день – совсем другой. Вернее, вечер. Поезд. Он.

А этот день был хорош по-своему: уютный, радостный, семейный. Если отвернуться от Джин, то можно представить, что мы тут только втроём, как раньше, два года назад.

В пять часов мы поехали в город. Август кончается. Привет, школа.

Дома Алексей готовил ужин. А ещё Андрей объявился, сын Алексея. Сидел за столом и чистил картошку с таким видом, словно видел эти коричневые овальные штуки первый раз в жизни.

Андрею недавно исполнилось двадцать, он постоянно где-то пропадал, учился, работал, гулял. Дома ночевал нечасто, а если и ночевал, то обычно появлялся вечером и укладывался в общей комнате. Своего уголка в квартире у него не было. Его вещи кучковались в разных местах. Он совершенно не был похож на Алексея – сильный, длинноволосый, неопрятный. Этакий панк. Мне он нравился поначалу, я считала, что у нас много общего; например, нас объединяет то, что мы лишние в этой семье. Но я ошибалась. Андрей лишним не был. Его обожали.

Странная у Алексея семья. Они вроде все по отдельности, но очень любят друг друга, а мы с мамой – как два одиноких кораблика, и у каждой свой путь. Она родила меня, когда была очень молода, и всегда стеснялась этого. Теперь они с Алексеем, наверное, стесняются меня вместе.

Ну, ничего, скоро я окончу школу и уеду далеко-далеко. Они обрадуются, если я буду учиться в другом городе.

Джин бросилась на шею брата.

– Как отдохнула, крошка? – потрепал Андрей Хорька по макушке.

– Нам было так весело, правда, Князь? – Джин улыбалась во все тридцать два зуба, вернее, хотела бы это делать, но в силу возраста открытая улыбка предательски обнажала пару прорех.

Алексей тоже улыбался, обнажая такие же, как у дочери, острые выступающие клыки. Хорёк-старший. Они очень похожи. Бабушка говорит, что я тоже копия своего отца. Того самого, «которого нельзя называть». «Был да сплыл, – говорит мама. – Ты мамина дочка». Да уж.

Возвращение домой словно перекинуло меня в осень. Даже деревья за окном разом пожелтели. Скоро каждый день придётся тащиться с Джин в школу. А она ведь такая копуша! В деревне хоть целый день пусть роется в грядке или сидит с курицами, а в школьные будни по утрам это раздражает меня до скрипа зубов. Ещё она делает только то, что хочет, отвлекается на мелочи и вечно приковывает к себе внимание – вот, повисла на Андрее, и значит, ужина мы не дождёмся.

А где-то в тайном мире умирают мои химеры. За неделю в деревне я растеряла всю уверенность в их выздоровлении.

Но сегодня я обещала себе вернуться в Тёмный Уголок. И я вернулась.

В этот раз я снова очутилась перед кабинетом Хозяина: его мне увидеть хотелось больше, чем химер. Я постояла, поглядела на дверь и вышла из жилой части на галерею, чтобы спуститься во внутренний двор. Эх, всё-таки надо сначала уладить дела с животинами.

На лестнице вниз, куда мне и было нужно, сидел тот мальчишка, похожий на священника. Одет он был в длинную кофту-толстовку на молнии и с капюшоном, который натянул на голову, чёрные джинсы, рваные на коленях, и зелёные кеды с белыми носами. Да уж, одежду ему выдали посовременнее, чем мне. В таком виде он вполне может разгуливать по Задорожью.