Письма на чердак

Подсолнух вздохнула и призналась:

– У меня появилась подруга. Но она человек.

– Хм… Из этих, что ли? Подорожников? – призрак-отец пожевал губами. – Сказать Ворам, пусть проверят? Если точно подорожник, заработаешь чудо-камушков. Сошьёшь себе новое платье к празднику.

– Что ты! – Подсолнух возмущённо посмотрела на Листопада. – Продать подругу?!

– Ну, дочь, ей же ничего плохого не сделают, – возразила Ветреница.

– Да уж, – вздохнул Листопад. – Мы как в воду глядели, когда думали, что ты ещё не готова к самостоятельным прогулкам. Но утешали себя, что это просто родительское беспокойство.

– Ты не приводила её сюда? – спросила Ветреница.

– Нет. Я просто прихожу к ней в гости, и мы болтаем о всяком. Мы бываем вместе только в её комнате. Если я продам её, то больше не увижу. У неё появится свой наставник, а я обещала ей, что не брошу её.

Уголки рта Подсолнух поползли вниз, образуя печальную подкову.

– Дочь, ты путаешь призраков и людей. Люди живут мало, им некогда тратить время на привязанности. Сегодня они тебя любят, а завтра уже забудут, – сказала Ветреница.

– Я пыталась, мам, но она меня не забыла, – вздохнула Подсолнух. – Я две недели не общалась с ней. А если… я стану наставником?

Листопад дёрнул себя за бороду, а Ветреница обняла дочь и прижала её голову к своему плечу.

– Стать наставником из-за этой девочки? Но наставником не становятся за один день. Когда ты выучишься, она уже будет взрослой и не сможет пройти по Дороге, даже если и увидит тебя. Тем более тебе придётся проводить время за учёбой, и вы точно не сможете встречаться. И с нами ты тоже не останешься: тебе нужно будет выбрать Царство.

– Это обязательно? – вздохнула Подсолнух.

– Конечно. Ты должна будешь находиться среди других наставников, чтобы они могли помочь… если ситуация выйдет из-под контроля… СамСвет – это не игрушка и не друг, это разрушительная сила, которую необходимо контролировать. Давай пойдём на компромисс? Например, вы будете видеться с ней раз в месяц. Вполне достаточно.

– Раз в месяц! – воскликнула Подсолнух, поднимая голову от плеча матери. – Я не была у неё две недели, и она устроила мне такую бурю! Месяц для человека – это целая жизнь!

– Раз в неделю? – неодобрительно спросила Ветреница.

Подсолнух вздохнула.

– Я постараюсь бывать у неё пореже.

* * *

– А давай я нарисую тебя? – предложила однажды Художница.

Сегодня она была в голубой пижаме с белыми котятами.

– Давай! – кивнула Подсолнух.

– Сядь вот тут. Не опускай лицо и постарайся не шевелиться.

Девочка приступила к делу.

– А ваш мир отличается от нашего? – перебирая краски, спросила Художница.

Подсолнух задумалась.

– Не знаю, как тебе ответить… В чём-то похож, в чём-то другой. Но и джунгли, пустыни, луга ведь тоже совершенно не похожи, а находятся в одном мире. У нас много таких же растений и животных, потому что раньше границы между мирами были более прозрачны. Но есть и то, чего не встретишь в Задорожье. Например, я живу в лесу из деревьев, похожих на сосульки.

– А братья-сёстры у тебя есть?

– Нет. Ребёнок – это счастье и удача. Дети очень редко рождаются, поэтому призраков так мало. Вот в Золотых Облаках большие семьи.

– Я тоже единственный ребёнок. Возможно, в моём случае это даже к лучшему, – сказала Художница, резко и чётко выводя линии лица Подсолнух на бумаге. – Мама всегда много работала, оставляла меня. Сейчас, когда я дома одна, мне не страшно. А раньше…

Художница неожиданно замолчала. А потом сказала:

– Ты ведь будешь со мной всегда? Будешь прилетать по ночам? Найдёшь меня, если я перееду? Хочешь быть моей сестрой? – неожиданно спросила Художница и, бросив рисование, прыгнула на кровать рядом с Подсолнух.

– Это как?

– Ну… названой… по крови… Давай? Разрежем ладони и смешаем нашу кровь! Как тебе?

Подсолнух посмотрела на свою полупрозрачную руку. Та начала медленно исчезать, а потом пропала. Подсолнух, как фокусник, помахала культёй, и Художница заметила, что там, где рука обрывается, образовалась просто дымка, словно конечность растворилась в тумане. Потом она стала возвращаться: воздух будто сгущался перед ней, превращаясь в ладонь и четыре пальца.

– Сомневаюсь насчёт крови, – грустно сказала Подсолнух.

– Да я уже вижу, – буркнула Художница. – Тогда будем сёстрами без всяких ритуалов. Будем?

Подсолнух кивнула.

– А что изменится, если мы станем сёстрами? – робко спросила призрак, не понимая, почему это так важно для Художницы.

– Ничего, глупышка! – весело воскликнула девочка. – Это залог того, что мы самые наилучшайшие подруги!

– Значит, я для тебя подруга номер один?

– А я про что говорю? – Художница обняла Подсолнух и почувствовала неприятный холод. Она разжала объятия, но, слегка побледнев, продолжила улыбаться.

– Ура, – тихо сказала Подсолнух.

Раньше никто и никогда, кроме родителей, не радовался лишь потому, что Подсолнух просто была рядом. Как будто Художница и правда стала частью её семьи, той самой невозможной сестрой.

И Подсолнух решила больше не думать о том, что она должна расстаться с девочкой, что всё это неправильно, что всё это опасно.

Дружба – это хорошо.

* * *