Письма на чердак

– Надо идти! – она сдёрнула с подруги одеяло.

Художница мрачно посмотрела на Подсолнух.

– Они заберут тебя и не дадут спокойно сидеть! Тебе надо в лес, а потом можешь наслаждаться одиночеством дальше! – уговаривала девочку Подсолнух.

И Художница ожила.

– Хорошо, – сказала она, поднимаясь, и быстро направилась к лесу.

Подсолнух следовала за ней, магией распрямляя траву.

Крона леса свободно пропускала серебристый свет. Деревья, лишённые коры, были немного влажные на ощупь, и через полупрозрачную древесину виднелись застывшие голубоватые нити воды. Ветви начинали расти близко к вершине и вверх, образуя бледную шапку. Деревья казались хлипкими, но они крепко держались корнями за землю. Художница толкнула одно, надеясь его повалить, но только ушиблась, а с дерева упало несколько маленьких синих ягодок.

Художница поняла, что проголодалась. Она подобрала ягодку и положила в рот. Ягода оказалась почти безвкусной, сладковато-водянистой. Выцветший мир.

Подсолнух обрадовалась оживлению подруги. Девочка ещё не улыбалась, но уже двигалась и ела.

– От кого мы прячемся? – спросила Художница.

– От других призраков, – ответила Подсолнух, сосредоточенно стирая следы подруги.

– Почему?

– Потому что они могут забрать тебя.

– Зачем я им нужна? – встревожилась Художница.

– Потому что ты СамСвет.

– Но когда-то ты мне говорила, что я не СамСвет! СамСветы, подорожники… я ничего уже не понимаю! Ар-р-р! – рассердилась Художница, схватила себя за кудряшки и с силой дёрнула.

– СамСветы – это всё пришельцы, а подорожники приходят по Дороге. Поэтому и подорожники. Что тут непонятного? – раздражённо спросила Подсолнух.

– Объяснила так объяснила! – ядовито заметила девочка.

– Для Дорог нужны и люди, и призраки. Это совместное действие для открытия путей между мирами. Подорожники – это СамСветы с наставниками, – взяла себя в руки Подсолнух и заговорила спокойнее.

– Вроде понятно, – буркнула Художница. – Но раз есть такие определения, значит я не первая, кто без Дороги?

– Получается, что вторая, – неохотно сказала Подсолнух.

– Ну а первый-то кто?

Подсолнух помолчала и прошептала:

– Сорокопут.

Художница остановилась и повернулась к подруге.

– Я правильно поняла, что у меня большие проблемы?

Подсолнух кивнула, распрямив последнюю примятую травинку. Она подняла взгляд на подругу и только тут поняла, что одеяло исчезло, а Художница щеголяет по прозрачному лесу в ярком красном платье.

– Ой, какая ты заметная! – охнула она.

Призрак вытащила из мешочка камушек и начала колдовать. Яркое красное платье побледнело, словно его постирали тысячу раз. Художница удивлённо зажала в руках светло-розовый подол.

– Ужас какой! – И с укоризной посмотрела на Подсолнух. – Мне не идёт этот цвет.

Призрак задумчиво разглядывала каштановые кудряшки.

– Ой! – схватилась за голову Художница. – Только не волосы! Лучше займись этим!

И она вытянула ногу, которая без спасительного тёплого одеяла начала замерзать.

Подсолнух задумчиво подняла к небу круглые золотистые глаза.

– Ага! Знаю! – пошептала над камушком, и на ногах Художницы появились чёрные шерстяные носки до колен и короткие серые валенки.

– Мне нравится, – одобрила Художница. – И что-нибудь наверх. Платье не греет так, как одеяло.

– Угу, – кивнула Подсолнух и закутала подругу в бледную розоватую шерстяную мантию. – Тепло?

– Да! Спасибо! – девочка накинула капюшон на каштановые кудряшки. – Мне нравится даже больше, чем одеяло.

– Ладно, – вздохнула Подсолнух. – Подожди меня здесь, а я посмотрю, всё ли в порядке.

Но прежде чем улететь, она ещё раз шепнула над камушком, и платье Художницы стало серым.

– Но это уж совсем! – возмутилась Художница.

– Если что, сбросишь мантию. Станешь серой мышкой.

– Пф-ф, – недовольно зафырчала Художница.

Серая мышка в заснеженном мире. Почему никто не объяснил её подруге, для чего всякие звери меняют бурый мех к зиме на белый?

Подсолнух полетела к родителям. Чужаков не было, у Норы её ждала мать.

– Они уже ушли? – спросила Подсолнух.

– Да, – ответила мать. – Ушли ни с чем. Отец провожает их.

– Воры?

– А не всё ли равно? – раздражённо сказала Ветреница.

Мама не в настроении, поняла Подсолнух. Но родители не выдали их.

– А если они её всё-таки заберут? Ты отправишься с ней? – неожиданно спросила Ветреница.

Подсолнух поникла.

– Я не знаю, – честно ответила она. – Но я не хочу, чтобы наша жизнь менялась.

– Она уже изменилась. Они сказали, что Сорокопут вернулся.

Подсолнух испуганно поднесла руки ко рту. Она никогда не видела Сорокопута. В детстве её пугали страшилками, что если она будет далеко убегать от дома, то Сорокопут схватит её и унесёт в терновое гнездо. За последние двести лет он не появлялся. И вот теперь…

– Сорокупут? Он всегда возникает в неспокойное время. Ты ведь не думаешь, что он пришёл за ней?

Ветреница пожала плечами.

– Пока он просто сидит в Гнезде.

Подсолнух грустно опустила голову, а потом робко посмотрела на мать. Уголки рта Ветреницы, точно такого же длинного, как у дочери, были опущены несчастной подковой. Мама расстроена, но подруга нуждается в ней, и нужно рискнуть.