Письма об Индии

Я прибыл в лагерь Кларка, раскинутый уже в лагорском королевстве. Вчера, часам к 10 вечера, я заснул, забившись в паланкин. Сикхские носильщики слегка покачивали паланкин, и мне грезилось, что меня несут на огромную отвесную гору, что носильщики по временам спотыкаются и сползают на несколько аршин вниз, но цепляются за землю и поднимаются снова. Далее приснилось мне, что мы взобрались на какую-то возвышенную плоскость, где воздух был чрезвычайно редок (ночь была холодная), и вошли при лунном свете в очаровательный город. Город был пуст… Изредка попадалась конная стража… К моему паланкину подходил содержатель гостиницы, француз… В это мгновение я проснулся. Отворив дверцу паланкина, я высунул голову, и моим глазам представилось странное зрелище: кругом меня, в голой степи, облитой лунным светом, стояли друиды[103]с пылающими факелами: это были мои новые носильщики-сикхи[104].

Я пристально вглядывался в их величественные образы, и они смотрели на меня с удивлением и как будто с отвращением или боязнью; когда я подходил к одному из них, он тотчас же скрывался. Не знаю, почему сикхи не пользуются доброй славой: на взгляд они кажутся очень добродушными. Вероятно, что они никогда не видывали европейца, и чем далее буду я углубляться в Пенджаб, тем сильнее буду на них производить то впечатление, которое бывает в каждом человеке при виде неприятного насекомого. Едва успел я заснуть, вернувшись в мою колыбель, как почувствовал сильный толчок: носильщики уронили меня и поднимали торопливо, боясь выговора; но я никогда не сержусь на такие нечаянности. Однако меня роняли раза три в ночь: неслыханная неловкость между индийскими носильщиками… Солнце поднималось все выше и выше, дорога все более и более оживлялась лошадьми, слонами, сикхскими всадниками, и наконец я прибыл в лагерь. Подле моей палатки раскинут намет[105] главнокомандующего англо-индийской армией, который приехал сюда на смотр полков, идущих в Афганистан.

21 февраля, в лагере

Перечитывая эту болтовню, я заметил, что падения паланкинов могут отбить у тебя охоту посмотреть на Индию. Знай же, что толчок вовсе не велик: может разбудить, если спишь, можно уронить бутылку или стакан— вот и все. Притом же подобное падение случается только в тех странах, где паланкины не в употреблении. Лагор — страна воинов, верблюдов, слонов, лошадей и палаток. Мы разбили лагерь в бесконечной равнине… Становится теплее, и, вероятно, скоро начнется сильная жара. Помещение, отведенное мне Кларком в одной из палаток, очень удобно: и места много, и сквозного ветра нет. Кларк советует по вечерам собирать мои пожитки в кучу и приставлять к моей постели часового, потому что здесь очень много воров. Иные забирались даже и к нему в палатку. В лагере две пушки и порядочный отряд пехоты под командой пяти офицеров, славных ребят. Гут же находится английский гусарский офицер в блестящем мундире, посылаемый главнокомандующим к лагорскрму королю Шер Сингху, сыну Ранджит Сингха[106]. Сам главнокомандующий снялся с места сегодня поутру; за ним последовали его жена, дочери, — несколько генералов, адъютантов, офицеров и многочисленный отряд войска с лошадьми, верблюдами и слонами. Все это направляется к Фирозпуру. Теперь лагерь нам кажется пустым… С прибытием в Пенджаб я совершенно успокоился, потому что прежде меня истомили нравственно и физически поездки по английским владениям, тщетные поиски неизвестного и неизвестность относительно дальнейшего путешествия… Ум был в постоянном напряжении. Здесь все спокойно, все первобытно: так и веет древней Азией.

Накануне отъезда главнокомандующего сэр Джаспер Никольс подъехал к моей палатке на слоне и пригласил меня на обед и на вечернюю прогулку. На другом слоне сидели леди Никольс и ее дочери. Мы объехали некоторые окрестности, потом сели за стол, а после обеда стали собираться партии в вист. При сем зрелище я втихомолку отправился восвояси, но зато на другой день с рассветом вскочил с постели, надел пальто и побежал в генеральскую палатку с намерением проститься с генералом и поблагодарить его за ласку. Я остался при одном намерении: генерал уже уехал. В Индии пускаются в путь спозаранок, а иногда и ночью, потому что с индийским солнцем нельзя шутить, даже зимой. Часам к 10 утра стараются заблаговременно укрыться в какой-нибудь тенистый приют. К счастью, я наткнулся на какого-то отставшего капитана и поручил ему передать главнокомандующему мои извинения и благодарность.

22 февраля