Письма полковнику

Было хорошо. После жара и духоты тезеллитового поля — огромное небо, много–много воздуха и зыбкая пленка моря под ногами. Последнее ощущение, нереальное, как полет во сне, Эва, оказывается, совсем забыла.

Азы управления водными крыльями она подзабыла тоже. Надо было все–таки пройти полный курс обучения для новичков, а не бравировать перед претендентом. До сих пор всё шло гладко — и вот на тебе. Оглядываясь, она сбила угол левого крыла, установленный инструктором на пирсе и с тех пор неизменный. Погрешность в несколько градусов сработала мгновенно: Эва переломилась в пояснице, дала крен, словно катер с пробоиной, и по колено ушла под воду.

Над головой зашуршали, ехидно зашушукались перья. Выровнять угол было, в принципе, нетрудно, но как выдернуть ноги из моря, чтобы ступни снова еле касались водной пленки? Взмахнула обоими крыльями, старательно подражая взлетающей птице или дракону. Погрузилась по пояс.

А претендент отстал.

Когда на берегу инструктор спрашивал Эву, что делать в случае потери равновесия, она сообщила со знанием дела, что изменит градус наклона противоположного крыла на пропорциональный углу крена и т. д и т. п. Инструктор хмыкнул. Правильный ответ звучал проще: распластать крылья по воде и ждать спасателей.

Так она и сделала. Надеясь, правда, что до спасателей не дойдет. Где он, этот претендент?

Теперь, когда ее подбородок касался воды, а незаметная раньше зыбь так и норовила плеснуть в лицо, пейзаж вокруг стал совсем другим. Гребневой хребет резко потерял высоту, превратившись в ряд пологих уступов над горизонтом, берег с набережной и пляжами вдали преобразился в условную линию, исчезли катера, яхты, лодки, катамараны и драконы, которыми только что пестрела акватории. В водном пространстве, тесно очерченном новым горизонтом, не было ни души — насколько позволяли видеть крылья, снова закрывшие часть бокового обзора. Перья встали торчком, жадно впитывая солнце.

— Устала?.. уф–ф!

От неожиданности она чуть не вскрикнула. Хлопнула крыльями по воде, подняв концентрические волны, и сама глотнула добрую кружку соленой воды. Отплевываясь, засмеялась: с нервами надо что–то делать. Нет, ну разве так можно?..

Претендент тоже смеялся — меньше чем в полуметре, глаза в глаза. Его волосы, гладкие после нырка, шевелились, как живые, поднимаясь надо лбом спутанной гривой. Крылья были сложены за спиной, перья спрятаны, обтекаемая поверхность поблескивала сквозь воду, делая его похожим на черепаху, а еще больше на жука–плавунца. Вот это фокус!.. впрочем, когда–то она тоже так умела.

— Давай отдохнем, — отфыркиваясь, согласился претендент. — Только руки освободи. А крылья пускай подзарядятся, оно нелишне.

Пока Эва путалась в сложной системе креплений, застежек и предохранителей, претендент пошевелил у себя под грудью, и крылья выстрелили в стороны, будто два зонта, разворачиваясь и одновременно ощетиниваясь перьями; брызнула мельчайшая водная пыль, в ее облаке на мгновение проступила радуга. Крылья распластались по воде, а мужчина протянул руки навстречу ее рукам.

«Мы похожи на двух полудохлых чаек–мутантов, — подумала Эва. — С точки зрения какого–нибудь дракона, пролетающего сверху».

— А ты, значит, прибыла в Срез вовсе не отдыхать, — сказал претендент. — Ну–ну, расслабься. Сейчас–то можно.

Эва попыталась; однако напряжение держалось крепко, пожалуй, получше, чем крылья. Надеясь хоть немного его замаскировать, пощекотала пальцем мужскую ладонь, пробежалась по линии жизни к запястью. Ничего особенного виду не имеет. Наверное.

— Можно, — улыбнулась, кивнув мокрыми ресницами; а теперь побольше подтекстов за каждым словом. — Я обычно и стараюсь совмещать. Особенно в таких удачных командировках, как эта.

— Ну и как тебе наши разработки?

Голос звучал безмятежно, с легкой снисходительностью. За которой могло ничего и не скрываться, кроме ощущения превосходства в заведомо мужской, недоступной женскому пониманию сфере. Допустим.

— Пытаюсь вникнуть. Петер обещал мне экскурсию в шурф.

Получилось достаточно двусмысленно. Претендент приревновал, крепче сжав ее запястья:

— Пит?! И что ты думаешь увидеть в его недодолбленных шурфах? Да на всей анхелевской разработке нет ни единого участка колониальных времен!

— А на твоей есть?

— Спрашиваешь!

Претендент просиял на тридцать два зуба, как если бы тут и вправду было чем гордиться. Маленькая волна, откатившись от Эвиного крыла, плеснула ему точно в рот. Отплевывался он смешно, мотая кудлатой головой, как мокрый пес.

— Хорошо, посмотрим, — бросила Эва удобное словцо: оно могло означать как конкретное действие будущего времени, так и его далеко не гарантированную возможность. — Я что–то замерзла. Полетели?

Расчет строился на том, чтобы претендент поднялся на ноги, не выпуская ее запястий, но, увы, не сработал: наоборот, он убрал руки и принялся вдевать их в крепления крыльевых суставов. Вздохнув, Эва занялась тем же с переменным успехом. Крылья покачивались на воде и она никак не могла попасть в нужную петлю.