Письма проклятой (СИ)

— Мой Дэвид. Как он?

— Растет, называет нас с Фрэнком ласково, матушкой и отцом. Надеюсь, ты будешь рада узнать, что твой сын растет сдержанным, интеллигентным мальчиком, уж никак не похожим на его родную мать.

— Как ты смеешь так говорить? — Я старалась скрыть ярость и обиду за непоколебимым выражением лица, но ничего не выходило. Ее слова словно ножом резали мне сердце. — Ты пришла сюда издеваться надо мной, насладиться тем, что сделала. Я не удивлюсь, если увижу улыбку на твоем лице.

— Ты зря считаешь меня такой плохой. Согласись, Вивиан, ты бы никогда не смогла бы дать Дэвиду то, что даем мы с Фрэнком каждый божий день. Ты, дорогая, должна быть благодарна мне и Господу Богу за то, что я занимаюсь воспитанием твоего сына.

— Вы! Вы отняли его у меня! — Крикнула я. — Отняли ребенка у родной матери! Гореть тебе за это в аду, Сильвия! Гореть в аду! И пусть черви едят твое тело, а змеи жалят вечно в адском пламени!

Из моих глаз летели искры, которые, казалось, сейчас вызовут пожар, и мы все сгорим. Я хотела этого. Хотела, чтобы все горело!

Еще немного, и я бы набросилась на сестру, как и поклялась несколькими минутами ранее, но Ригес мне помешала. Она схватила меня за руки, а Ханна запихала мне в глотку пару пилюль. Сквозь пелену, застилающую мне глаза, я заметила, как моя сестра уходит.

— Я ненавижу тебя. — Я крикнула ей в след.

— Что ты творишь? Немедленно прекрати. Да, что на тебя нашло?

Я помню, как провалилась в глубокий сон, мне снилась пустошь и одинокая липа, леса моих родных мест, теплый хлеб и объятия матушки. Вот бы остаться там навсегда.

Наконец-то, я снова почувствовала этот запах, запах соленой воды, словно морской бриз коснулся моей синюшной кожи. Я только на минуту закрыла глаза, а когда открыла, то моему взору предстал он. Он снова здесь, и я позволила себе улыбнуться. Я соскочила с кровати, и направилась к нему. В его карих глазах сверкнул огонек, он был рад снова увидеть меня.

— Приветствую вас, мисс Вивиан.

— Я рада видеть вас снова.

— Я надеюсь, вы получили мое письмо?

— Да! И можете называть меня просто Вивиан. — Его белая сорочка контрастировала с цветом его кожи, и, кажется, слилась бы с моей. — Вы приходили к вашей тетушке Месси?

— Да, в последнее время ей стало немного хуже, и я должен быть рядом, хотя бы некоторое время. У нее нет никого кроме меня. Бедняжка до сих пор спрашивает про своих детей, которых уже давно нет в живых.

— Детей. — Повторила я, всматриваясь вдаль.

— Я уже говорил, что вам не место здесь? — В ответ я лишь промолчала.

Кажется, Филипп был единственным человеком в мире, кто думал, что я не должна быть здесь. Он всматривался в мое лицо, а я отводила глаза.

— Я хочу поблагодарить вас, Филипп.

— Не стоит. Я не сделал ничего, за что стоило бы меня благодарить. Я лишь навещаю вас иногда.

— Именно за это я благодарна вам больше всего. Вы — единственный.

— Как же так? Разве у вас нет родных и близких?

— Есть, но им нет дела до меня. Так со всеми, кто находится здесь. Никому нет до нас дела.

— Простите мне мое любопытство, Вивиан, но может быть, вы расскажете, как оказались в этой лечебнице? — С ответом я медлила. Мы не так давно знакомы, могу ли я открыться ему? — Если вам тяжело, можем поговорить об этом в нашу следующую встречу. Я все понимаю.

Я все еще молчала. Этот мужчина понимает меня, он будто видит меня изнутри, то, что творится у меня на душе. Хотя, наверное, все пережитое отражается на моем лице, в моей бледной синеватой коже и синяках под глазами.

Наверное, ты думаешь, что я глупая, раз доверилась полузнакомому человеку? Но у меня просто не было выбора. Никто не знает мою историю из первых уст, никто не знает точно, что я пережила, и почему попала сюда. Я рассказала все, что случилось со мной. Как я потеряла моих горячо любимых родителей, как появился на свет мой сын, и как оказалась предана собственной сестрой. Все. Я рассказала, что пришлось испытать мне за эти семь лет нахождения здесь, в лечебнице для душевнобольных Святой Урсулы.

— Вы очень сильная, Вивиан, и я благодарен вам за то, что вы доверились мне.

— Спасибо, что выслушали меня. Вы первый и единственный настоящий слушатель.

Филипп одарил меня приятной улыбкой, и его глаза снова блеснули. Он взял меня за руку. Его теплая кожа, коснулась моей холодной руки. Я будто слышала, как по его жилам струиться горячая кровь. Этот человек словно отдал часть своих сил мне.

— Пережить такое в столь юном возрасте, вы явно не заслужили всего этого.

— Иногда, я думаю, что все-таки заслужила. — Я опустила взгляд.

— Не думайте так. Вы не должны винить себя в том, что случилось. — Сказал он и крепче сжал мою руку.

— Я стараюсь, стараюсь изо всех сил.

Силы мне придают злость и любовь, два противоположных чувства, которые я испытываю в последнее время. Они будто лежат на чашах весов, порой злость перевешивает, а порой и любовь. Я не могу это контролировать. Воспоминания рвутся наружу, помогая той или другой стороне взять верх.

— Филипп, если бы вы только знали, как мне тяжело! Иногда я даже не понимаю, кто я.