Письма, рабочие дневники. 1967–1971 гг.

5. Что ты загадил карт-бланш — это не страшно. Плохо, что договоров нет. Идея сценария по ХВВ — хорошо. Но я в свое время предлагал это Лешке, он не взялся, сказав, что трудно снимать капзапад при нашей кинобедности. Может, в Москве кто и соблазнится. Это было бы здорово. А вообще-то я перестал уже понимать, что там у тебя творится в кино. Где Борецкий? Где Журавлев? Что с объединенным сценарием? Ничего не отписываешь, ни хрена не понимаю, в каком состоянии дела. Был ведь запрошен ТББ, была заявка на ОО, и еще ты писал заявку на что-то. Как со всем этим дела? И чем кончились разговоры насчет ТББ в театре? Их всех, гадов, подгонять надо! Бери у них телефоны и звони сволочам через день — пусть пошевеливаются!

6. Обсуждение ВНМ вполне могло затеять, действительно, и само т/о прозы, если там среди начальства еще ходит Борщаговский. Светка[149] рассказывала, что он был в ярости, прочитавши «Журналист».

7. Отпиши, как держать с тобою связь, если тебя все-таки упекут на дачу. Куда писать?

Вот пока и всё. Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Ленуське привет.

Что там с ее ногой?

Письмо Аркадия брату, 17 июня 1969, М. — Л.

Дорогой Борь!

Был на телевидении в Останкине. Приняла нас (с Борецким) зам. главного редактора так наз. «студии заказов фильмов» Лидия Григорьевна Корешкова. Из-за этого, м. п., не пошел сам встречать маму, но она собиралась за рубеж, и другого времени не было. Коротко: 1. Нам благоволят, только для начала просят что-нибудь бесспорное. Предложили ПкБ и ДР. 2. Еще лучше было бы создать серию т-в фильмов с одним переходящим героем, практически — это заказ нам на серию фильмов. 3. Предложено писать поскорее развернутую заявку, ее рассмотрят, и будет договор. ОО — своим чередом, заявка на него — у главного редактора, а тот в бегах.

Есть некоторые идеи, сейчас их не буду давать. Сейчас придет Борецкий, и мы станем разрабатывать заявку. Грубо говоря, три героя: Кондратьев (наш космонавт), Горбовский (человек будущего) и Камилл (символ трагедий коммунистического будущего) — вот троица, которая пройдет через длинную последовательность часовых фильмов, по мотивам самых разных наших вещей. Общее название — «Далекая Радуга», туда и ПкБ войдет, и ДР, и некоторые другие рассказы, и везде будет действовать эта тройка.

Ну, приедешь — поговорим.

Маму вчера отправил. Всё, кажется, благополучно.

Обнимаю, жму.

Ждем вас 20-го, дайте телеграмму. Твой Арк.

В конце июня АБС встречаются в Москве.

Рабочий дневник АБС

[Запись между встречами]

Эпиграфы к НА:

«Как живете, караси?

Хорошо живем, мерси!»

О совести: что это? Человек, который резонно и логически оправдывает всё. Ведь всё можно оправдать (новелла о шахматах).

Они моделируют культ личн<ости>. Город отборных (несчастных, кому нечего терять). Обещание — счастье всей земле (исп<олнение> желаний?). Собрания. Митинги. Ажиотаж. Связь кровью (уничтожение предыдущ<его> поколения). Потом он постепенно прозревает. Понимает, что — враги. Что делать? Совесть. Ужас перед окружающими — продадут. Конец — уничтожение. Всё время сменяются бессмысленные работы, и каждый раз говорит: эту сделаем — и все будет хорошо. Сам герой одно время — следователь, борется за успех эксперимента. Придумать угрозу. Процесс раскрытия глаз: вера; сомнение; уверенность, что враги; что делать?

23.06.69

Прибыли с Адкой в Москву 20-го. Адка уехала.

Обдумываем «Град обреченный…».

Возможные замыслы эксперимента:

1) подготовка колонизации (изучение психологии будущих рабов);

2) бескорыстное исследование возможностей человека как вида — разумен ли человек;

3) отбор оптимальных (максимальных) представителей для контакта. Кто останется, найдя выход, тот и годен;

4) попытка помочь человечеству, отбирая выживших как будущих преобразователей.

Дональд считает, что Эксперимент уже провалился, что Наставники, или кто они там, полностью обанкротились и сами не знают, что делать.

Структура города:

Населяют завербованные энтузиасты: от отчаяния и от возвышенных мыслей.

Живут многие годы. Выполняют бессмысленные работы.

Кладбища, дети. Продуктами и одеждой снабжают боги — за деньги, полученные за работу.

Время от времени — стихийные бедствия: крысы, чума, сели, голод.

Угроза войны. Ни одного авиатора и ни одного взрывника.

Герои:

Андрей Михайлович Воронин, 27 лет, астроном, неудачливый аспирант, инженер-эксплуатационник (СССР).

Юрий Константинович Давыдов, 50 лет, ветеран войны, десантник, комбайнер, надоел бардак, противник войны (СССР).

Сельма Нагель, 20 лет, без опр<еделенных> занятий, бывш<ая> фокстейлор, в поисках положит<ельного> идеала (Швеция).

Фридрих Гейгер, 50 лет, ветеран войны, связист, разорившийся миллионер, противник войны (ФРГ).

Кэнсиро (Кэнси) Убуката, 30 лет, переводчик с английского, изд<ательство> «Хаякава», во-первых — поинтересовался, во-вторых — идеалист с авантюрной жилкой, агрессивен и неосторожен (Япония).

Ван Ли-хун, 27 лет, учитель из Пекина, удрал куда глаза глядят (КНР).

Дональд Купер, 35 лет, социолог, выпускник Гарвардск<ого> у<ниверсите>та, идеалист (США).