Письма, рабочие дневники. 1985–1991 гг.

Так чем же актуален сегодня роман? Пожалуй, не радикальностью отрицания изживших себя форм мироосмысления. Важнее другое. Признаемся: наше интеллектуальное мужество прогрессирует сегодня черепашьими темпами, не поспевая зачастую за событиями. Стругацкие призывают нас видеть насущные духовные проблемы сразу во всей их остроте, задаваться «опережающими» вопросами. И не только задаваться вопросами, но и не шарахаться от самых непривычных, неудобных ответов, не вычеркивать их заранее из «веера вариантов». А еще роман напоминает нам о том, что мы находимся «в круге первом» самопознания и самоочищения.

В июле этого года начал выходить новый журнал «Искусство Ленинграда», и уже во втором его номере было опубликовано обширное интервью БНа Марку Амусину, где затрагивались разные темы.

Из: БНС. «В душе мы оптимисты»

<…>

М. А. Ну и сакраментальный вопрос. Зададимся сакраментальным вопросом, без которого, наверное, сейчас не обходится ни одна беседа с известным автором. Ваше отношение к личности Сталина, к роли его в истории нашей страны. Сейчас много спорят о том, что породило что: Сталин ли систему, или существовавшая уже тогда система со своими предрасположенностями выдвинула Сталина как идеальное свое воплощение?

Б. С. Мне представляется, что это вопрос о курице и яйце. Впрочем, я охотно поговорю на эту тему, тем более что это действительно, может быть, самая популярная тема сегодня. Сейчас о Сталине написано и опубликовано уже довольно много. Лично мне ближе всего трактовка, которую дает Алесь Адамович в своей блистательной повести «Дублер». Дело в том, что почти все, пишущие о Сталине, даже относящиеся к нему заведомо неприязненно, обычно изображают его в соответствии с формулой: это был преступник — но великий, он был палач — но титанический, он был злодей — но демонический. Во всех этих описаниях как бы ощущаются большие буквы. А Адамович создал совершенно нетривиальный образ, достоверный, непротиворечивый. Поганый старикашка, без чести, без совести, без души, мерзкий, гнусный, обладающий только одним нерядовым свойством — безмерным властолюбием. Безмерным и совершенно, между прочим, ничем не оправданным. Потому что никаких рациональных и нравственных оснований для его власти нет, кроме самого этого безмерного желания властвовать. Я думаю, что Адамович написал не последнего Сталина. Будут еще и другие Сталины, появятся, возможно, и апологетические образы, но мне кажется, что это уже не так важно. В этом смысле Сталин — в значительной степени уже выеденное яйцо. То есть если говорить о сталинщине, то надо в первую очередь говорить о системе. Но вообще-то, на мой взгляд, вопрос ваш просто неправильно поставлен. На самом деле и Сталин, и система — суть продукты определенного хода исторических событий. Я не согласен с теми, кто утверждает, будто ход истории мог быть другим. По-моему, это самообман. По-моему, после смерти Ленина события развивались таким способом, каким только и могли развиваться. Все разговоры о том, что было бы, если бы победил Бухарин, кажутся мне абсолютно лишенными смысла. С таким же успехом можно обсуждать вопрос, что было бы, если бы Бухарин обрел способность убивать взглядом. Точно так же бессмысленно задаваться вопросом, что было бы, если бы Троцкий победил; если бы Каменев с Зиновьевым победили. Да не могли они победить по самой сути сложившейся исторической ситуации! Потому что призывали партию к действиям непопулярным. Троцкий, например, забивал людям голову призывами к перманентной революции. Да никому она не нужна была, эта перманентная революция, никого она не привлекала, ничего хорошего не сулила. Всем было ясно, что социалистическая революция в одной отдельно взятой стране совершилась, и надо теперь с этим жить. И ничего, кстати, дурного в этом нет. Мы заслужили кровью эту победу и все плоды ее! Человек, который призывал к дальнейшей борьбе, к дальнейшим лишениям и жертвам, к аскетизму, не мог быть популярен. Конечно, у него были сторонники…

М. А. И очень преданные…

Б. С. Но они исчислялись тысячами, а партия тогда уже насчитывала сотни тысяч и миллионы. Точно так же не имели перспективы Зиновьев с Каменевым. Они были превосходные ораторы, были хороши на гребне революционной волны, но волна схлынула, и они оказались на мели. Они не знали, как организовать и наладить каждодневную работу партии в мирное время, не умели этого. А Сталин умел. Победившей партии нужен был человек типа Сталина.