Письма русского путешественника

Вот, пожалуй, самый наглядный и символический пример того, к чему привела разрядка на практике. Почти два года назад семь человек прорвались на территорию американского посольства в Москве. Эти люди, две семьи верующих, уже много лет добивались разрешения уехать в любую страну, где бы их не преследовали за их веру. Здесь же, в СССР, им довелось испытать абсолютно все: и тюрьмы, и психушки, и насильственное изъятие детей, которых они пытались воспитывать в религиозном духе. 16 лет подвергались они гонениям за свою веру и все эти годы надеялись уехать. Однажды, лет десять назад, отцу семьи удалось побывать в американском посольстве, и ему обещали посодействовать. При выходе из посольства он, однако, был арестован и заключен в тюрьму. Теперь, по прошествии стольких лет, они решили возобновить контакты и ходатайство. Войти в американское посольство в Москве (как, впрочем, и в любые другие посольства) просто так нельзя: оно охраняется милиционерами в форме и агентами КГБ в штатском. Так что, если человеку нужно туда войти, есть только одна возможность — попытаться прорваться. Поймают — посадят, ухитришься прорваться — арестуют сразу, как выйдешь. В этот последний раз их сына схватили, а остальные прорвались. Сына зверски избили, и он еле живой через некоторое время попал домой. Видя столь зверскую расправу, семья отказалась выходить и с тех пор живет в посольстве. Им еще сказочно повезло, хотя посол (все тот же небезызвестный Малькольм Тун) предпринял все возможное, чтобы их выпроводить. Отвел им одну комнату в подвале, не допускал к ним прессу, постоянно посылал к ним кого-нибудь из сотрудников посольства уговорить уйти добровольно, намекая, что могут и силой выставить. При этом посол и его подручные отлично знали, что, как только они выйдут, их неминуемо ждут тюрьмы и психушки. Американская бюрократия и КГБ прекрасно нашли общий язык в этом деле. «Разреши одним, завтра здесь будут тысячи», — вот их платформа.

Получать или отправлять письма через посольскую почту им не разрешают. Через советскую же почту ничего не пропускает КГБ. Но они мне пишут регулярно нелегальными способами. По их подсчетам, в день у посольства ловят от 10 до 15 человек, часто семьи. Вот что они пишут:

«Бывает больно смотреть, когда тащат под нашим окном и кто-нибудь из американцев стоит и улыбается этому. Мы, как звери, кидаемся на решетку окна и кричим, визжим, свистим, потому что невозможно наблюдать молча. После несколько часов не можем прийти в себя, и нас трясет. Недавно взяли мужа, жену и трех девочек 9-, 7- и 5-летних. Жену увели вперед, а отца несли 4 милиционера нарастяжку, и все они, даже маленькие дети, кричали: „Помогите! Помогите, американцы!“ Дети побегут за матерью, потом вернутся к отцу, на него кинутся, обнимают, а он висит между четырех милиционеров и тоже кричит».

«Сейчас в основном делают так, чтобы мы не видели, и даже теперь вокруг посольства отвозят, чтобы даже на машине не везти перед нашим окном. Они через консула нам передали, чтобы мы не кричали, когда будут тащить людей. Мы стыдили их перед консулом, да и консулу сказали, что теперь они американцев ни во что не ставят, если осмелились такое передать через него. Они даже не считают нужным скрывать, что люди идут в посольство, так как посольские сами не заинтересованы, чтобы люди шли к ним за помощью. Они хотят жить спокойной жизнью. Бедные, бедные русские люди, так много мучения выпало на их долю, почти столько же, как на долю евреев». «Только у посольства сколько было взято, огромное число тех, которых мы видели, а сколько еще мы не видели. Перед Олимпиадой всю ночь кричали люди, которых вылавливали и волокли на угол, где их душегубка. Это были ночи ужаса, а милиция — как львы, сидящие в засаде на добычу. Кричали дети, кричали женщины, мужчины. Если понравится какая, то берут ее, и она кричит, а они потом приходят оттуда пьяные и рассказывают, какая лучше, какая сама, обозлившись, сказала: „На!“ Они думают, что говорят тихо, ведь пьяные. Послушаешь — и волосы дыбом встают от их разговоров».

Между тем существует советско-американская консульская конвенция, согласно которой должен быть обеспечен свободный доступ для граждан, желающих получить информацию о порядке эмиграции. Как же допускает американское правительство, что из их посольства в Москве устроили какую-то ловушку? Почему не протестует посольство каждый раз из-за нарушения консульской конвенции? Очевидно же, что если бы доступ был действительно свободный и никого за вход в посольство не наказывали, то люди бы и не стремились ворваться, не отказывались бы выходить. Зачем же вообще была подписана эта конвенция, если ее не собирались выполнять? Для создания атмосферы «сотрудничества» у посольства?