Письма с Дальнего Востока и Соловков

Дорогой Вася, к числу моментов, важных для характеристики минералов, отнеси процессы дегидратации и гидратации. Эти кривые очень характерны и могут вскрывать не только хим. состав, но и мезотекстуру (т. е. промежуточную между микро и макро-, — ту, которой я придаю особенно важное значение). Гидратацию наблюдай не только в воде, но и в др. жидкостях (это будет конечно не гидра- а иная -тация; кроме того в атмосфере пара опред. упругости (над стандартными веществами, список их найдешь в Справ. Тех. Энц.). Дегидратацию‑как в эксикаторе, так и при повышен. t°, очень удобно подвесить кусочек минерала на крутильн. весы, погрузить его в тигельн. печь электрич. и защитить от потоков воздуха. Целую тебя, дорогой, маленького и кланяйся Наташе.

1937.ІѴ.4. №97. Соловки. Дорогой Олень, кажется я писал тебе уже об «Истории Англии» Давида Юма, которую читаю во франц. переводе. Картина сочная и яркая, но тяжелая до безко- нечности. Непрестанные войны, то внешние, то междуусобные, смысла и мотивов которых не доищешься, да едва ли знали их и сами деятели XIV века. Ho безсмысленность этих войн ничуть не мешала им быть кровопролитными до последней степени: старались начисто истребить друг друга, и то, что не гибло в сражении, попадало на эшафот. А т. к. партии торжествовали поочередно, то за время, напр, войны Белой и Алой Розы (30 лет) высшие классы Англии оказались стертыми с лица земли. О безчісленных же крестьянах и говорить нечего. В немотивироанности войн легко убедиться по переходу командного состава и их войск то на одну сторону, то на другую; следовпгельно, никакой идеи и даже никакой определенной заинтересованности в результатах войны у них не было. Меня поражает безсмысленность человеческих действий, не находящих себе оправдания даже в своекорыстии, поскольку люди действуюг в ущерб и собственным своим интересам. О моральной (тороне говорить не приходится. Сплошное клятвопреступление, обман, убийства, низкопоклонничество, отсутствие какие бы то ни было устоев. Родственные связи отбрасываются і сторону, закон создается и отменяется в угоду минутной потребности—и никем не соблюдается. Если ты возьмешь хрониси Шекспира, то они лишь частично передают историческую правду, ослабляют ужасы, а не сгущают их, как можно было бы думать загодя. Мой вывод (впрочем я уже давно пришел к нему): в человеке есть запас ярости, гнева, разрушительных инстинктов, злобы и бешенства, и этот запас стремится излиться на окружающих вопреки не только нравственным требованиям, но и собственной выгоде человека. Человек неистовствует ради неистовства. Цепи твердой власти до известной степени сдерживают его, но тогда человек начинает ухищряться сделать то же, обходя закон, в более тонкой форме. Конечно, было бы несправедливо утверждать, что все таковы. Ho таковы многие, очень многие, и в силу своей активности эти хищные элементы человечества занимают руководящие места в истории и принуждают делаться хищными же прочее человечество. Вот, дорогой Олень, что усмотрел я на частном случае—истории Англии XIV века. Стало ли человечество лучше? Сомневаюсь. Оно стало внешне приличнее, облекло насилие в формы менее яркие, т. е. не дающие хороших сюжетов для эффектных трагедий, но суть дела не изменилась. —Относительно англ. чтения я тебе писал, думаю Диккенс подошел бы, а для начала взяла бы ты какую‑нибудь детскую книгу. При изучении языка более, чем где либо, надо играть на количестве, только таким образом дается действительное усвоение языка. Поэтому старайся читать как можно больше и как можно чаще, последнее даже важнее, чем «больше». Первое, что требуется тебе—приобретение навыка, тогда все пойдет легко. Навык приобрести не трудно, но нужно усилие. Мама пишет, что уроки с другими тебе даются трудно. He знаю, в чем тут причина, но скажу, что на уроках с другими предмет действительно усвояется особенно хорошо. По себе знаю, что многое из твердо усвоенного мною таково именно потому, что мне приходилось заниміться с тупыми учениками и вдалбливать им в голову. Крепко целую тебя, дорогая Оля.