Письма с фабрики

- Тамошний, конечно. Я это к тому задал, - ведь я знаю, что cна помогала. Партия-то. Поняли, к чему я задал?

Все дружно улыбнулись.

А один престарелый колхозник, который не сводил глаз с орденоносца, когда уже все вопросы кончились, спросил:

- Ты, касатик, когда озеро Хасан переплывал, чай, зазяб?

По окончании митинга молодежь обступила Медведева. Завязалась оживленная беседа, затянувшаяся допоздна.

ПИСЬМО ДЕСЯТОЕ

Превратное понятие об интеллигентности. - История Коли Борисова

Репетировали пьесу "Павел Греков".

В глубине большой, ярко освещенной комнаты за столиком сидел руководитель драмкружка Андрей Андреевич Цеханский.

В руках у него была книга, по которой он готовился следить за текстом. Вдоль стен на стульях сидели молодые люди и девушки - участники будущего спектакля.

- Это инженер Стеклов, - заметил мой спутник, указывая на молодого человека с вьющимися волосами, - играет Павла Грекова. А это Таня, играет комсомолку, - указал он на девушку с мечтательным лицом, одетую по последней моде.

- Хорошо она одевается. Видно, зарабатывает много?

- Нет, она теперь служит в конторе и получает немного, но...

тут целая история... Ох и трудно достается ей эта модная одежда! шепотом сказал мой спутник. - Сами понимаете, лучшие работницы, которые помногу зарабатывают, и те имеют два-три хороших платья, а у нее...

- Что же это она, любит щегольнуть? Как-то непохоже на нее.

Она так скромна, застенчива...

- Так-то оно так, но все это делается с целью...

- Какая же цель?

- Она любит! Любит одного человека. Понимаете? Ну, а он.ч

- Что же он? Не любит ее?

- Нет, он любит ее, я это точно знаю, это все знают.

- Ну, так в чем же дело?

- Он стесняется...

- Чего?

- Стесняется, что она... ну, одним словом... ну, она ему неровня, что ли. Он инженер... и она тянется, чтобы не отстать от него.

- Кто же этот инженер?

- Возможно, вы уже догадываетесь...

- Стеклов?

- Да.

И тут я заметил, что между Таней и Стекловым существует неуловимое общение. Какая-то натянутость, неловкость сковывает их движения, когда они оказываются рядом.

Но вот они поднялись на сцену.

У чувств есть свой особый язык. Непосвященный не поймет его.

Я знаю, чем кончатся отношения героев в пьесе, но не знаю, как сложатся отношения Тани и Стеклова.

Я догадываюсь, что они складываются не так естественно и поэтично, как в пьесе.

Основным конфликтом в старых пьесах было имущественное или социальное неравенство. Теперь нет сословных, имущественных ограничений, которые заводят людей в тупик. Неравенство еще осталось. Но это уже неравенство образования, способностей. Неравенство, которое в каждом отдельном случае, при наличии сильного желания, может быть почти всегда устранено.

На каждом шагу мы видим, как стираются различия между людьми физического и умственного труда. Мы видим примеры этого и на производстве и в быту. Неравенство в образовании не является помехой для любви и для счастливого супружества. Понимает ли это Таня? Она стремится сравняться со Стекловым, она хочет стать культурнее, но какое содержание она вкладывает в это понятие?

Таня думает, что после того, как она ушла из ткацкой и поступила в контору, она стала культурнее. Но ведь этот шаг еще ничего не означает. Есть много культурных ткачих, но наряду с этим встречаются и некультурные конторщицы. Нет сомнения, что у Тани превратные представления о культуре.

Не страдает ли теми же предрассудками и Стеклов?

Борисов Коля-ученик ФЗУ. Он живет на улице XVII партийного съезда. В условленный час он ждал меня, чтобы рассказать о себе.

Вот краткая запись его жизни.

Рассказ Коли

Воровать я начал потому, что в школе подружился с нехорошими ребятами. Они стали вовлекать меня в это дело. Я не отказывался, потому что был глуп и мало разбирался в нехороших поступках.

Нас было трое. Первый трудовой карман, который я вырезал, принадлежал одной женщине. Она и сейчас работает на фабрике. Дело было так. Она стояла и приценивалась к мясу. Возле нее было много народу. Я протиснулся к ней, нащупал карман, вырезал его перочинным ножиком и тут же передал приятелю, а тот другому...

Я же продолжал стоять на том же месте как ни в чем не бывало.

Женщина хватилась кошелька, а я стоял, а потом даже помогал искать вора. Через полчаса мы уже были все вместе. В кошельке оказалось двадцать рублей. Нам их хватило ненадолго.

Мать и отчим всячески меня удерживали от нехороших дел.

Отговаривала и учительница. Но мне это не помогало. В это время я уже стал пить вино и, выпив, ничего не боялся. И вот однажды приходит к матери записка из школы, что я не хожу в школу. Принесла записку ученица нашего класса. Она тоже пыталась уговаривать меня. Мне было стыдно за мои поступки и удивительно, что так много людей обо мне заботятся и уговаривают меня. И я каждый раз давал слово, что буду хорошо учиться. Но стоило мне опять встретиться с моими приятелями - и я опять резал карманы.