– Нет… я имею в виду… да… О, я не знаю!
На этот раз я осушаю бокал до дна, и Чарли снова его наполняет, даже не спрашивая.
– Как ты думаешь, что мне делать?
Прежде чем ответить, Чарли несколько минут изучает меня.
– Я думаю, ты должна делать то, что даст тебе счастье, – спокойно произносит он. – Тебе следует быть с тем, кто заставит твое сердце трепетать от радости при каждой встрече. С тем, кто смешит тебя так, что начинает болеть живот. С тем, чья улыбка озаряет весь твой мир и рядом с которым ты чувствуешь, что живешь в полную силу…
Во время этой маленькой речи Чарли не сводит с меня глаз, и я смотрю на него как завороженная.
Даже теперь, когда Чарли умолк, мы продолжаем смотреть в глаза друг другу.
– Ты знаешь кого-нибудь, кто вызывает у тебя подобные чувства? – в конце концов шепотом спрашивает Чарли.
– Да… – шепчу я в ответ, не понимая, почему у меня вдруг начинает учащенно биться сердце. – Да, знаю.
– Тогда тебе следует быть с ним, Грейси, – говорит Чарли и отворачивается. Взяв в руки бокал, он делает паузу, прежде чем выпить. – Потому что это тот, кто сделает тебя счастливой.
Глава 35
– Там для тебя почта, Грейс, – говорит мама как-то раз, когда мы с Авой заходим к ней вечером на чай. – Пришла сегодня. Судя по всему, ее переадресовали. Иди сюда, Ава, деточка! Я испекла твои любимые пирожки с вареньем!
Мама ведет Аву на кухню, а я останавливаюсь в холле, чтобы забрать почту. Решив остаться в Сэндибридже, я попросила переадресовывать мою почту маме. Я еще не успела распорядиться, чтобы ее пересылали в коттедж «Маяк», хотя мы с Авой живем там уже почти месяц.
Первые несколько писем не представляют интереса: счет по кредитной карте, банковская выписка, каталог. Все это мне сейчас не нужно. Поскольку еще предстоит найти новую работу, у меня туго с деньгами. Затем я вижу конверт с настоящей маркой и напечатанным на машинке адресом. Я переворачиваю его, но обратного адреса нет. Затем я вскрываю конверт.
– Что? – вскрикиваю я, перечитав письмо еще раз. – Этого не может быть!
– Что такое, Грейс, дорогая? – спрашивает мама, возвращаясь в холл. – Плохие новости?
– Нет, наоборот, очень хорошие! – отвечаю я. – Ты еще не выяснила, кто новый владелец Сэндибридж-Холла?
– Я только знаю, что дом недавно продан. Никто не знает, кто его купил. А что?
– Дело в том, что мне предложили там должность главного хранителя. Даже лучше: они хотят, чтобы я руководила реставрацией всего особняка. Нужно вернуть ему
Мама берет у меня письмо и читает.
– Тут говорится, что тебя рекомендовал один из твоих бывших боссов. Кто же это?
– Не знаю… О, может быть, это Хилари из музея Виктории и Альберта? Я говорила ей, что ищу работу. – Я забираю у мамы письмо. – Мама, это удивительно! Именно то, что я искала! В такую работу можно вцепиться зубами. Кроме того, это в двух шагах от моего дома.
Мама крепко обнимает меня.
– Это нужно отпраздновать! Жаль, что я не испекла большой пирог. Как насчет того, чтобы поужинать в пабе?
– Это пока еще не наверняка. Сначала они хотели бы со мной побеседовать. Им нужно знать, совпадают ли наши позиции в вопросах реставрации поместья.
– Конечно, ты с ними на одной волне! Ты же знаешь этот дом с тех пор, как была маленькой девочкой. Именно ты сможешь вернуть ему былую славу. Я уверена, что, когда моя Грейс закончит реставрацию, Сэндибридж-Холл будет выглядеть лучше, чем когда бы то ни было.
– Так что же они сказали? – спрашивает Дэнни, когда мы с ним сидим за столиком в «Гербе Сэндибриджа».
Я только что вернулась из поездки в Лондон, где повидалась с представителем нового владельца Сэндибридж-Холла.
Мы встретились в довольно красивом кафе в стиле ар деко, и меня попросили изложить мои соображения относительно реставрации Сэндибридж-Холла. К счастью, мои задумки совпали с идеями нового владельца. Мы оба считаем, что главная цель – вернуть дому и садам их былое тюдоровское великолепие, по возможности используя подлинные материалы.