Письма с острова Скай

Место Шестое — красивейшее во всей Франции из того, что мне довелось видеть, и еще более приятным для нас его делают покой и отдых, которыми мы здесь наслаждаемся. Я бы хотел взять тебя за руку и показать тут все. Мы расположились за пределами города в маленькой долине — зеленой и усеянной цветами. Нанюхавшись пороха, крови и тошнотворного запаха гниющей плоти, мы теперь не можем надышаться ароматами свежей травы и полевых цветов. Этот мак для тебя, Сью. Вложи его в своего «Гека Финна» и сбереги для меня.

Да, я помню, как ты написала то стихотворение в Лондоне. Не можешь прислать его мне? Йейтс и Шекспир — это, конечно, замечательно, но я истосковался по строчкам Элспет Данн.

Ты заметила, что я не встревожился от твоих слов о том, что ты больше никогда не будешь писать? То же самое ты говорила, когда началась война, и тем не менее продолжила сочинять. Более темные и вдумчивые стихи, но все равно — стихи. Я знаю, ты много писала, пока мы были в Лондоне. Муза не покинула тебя. Будь терпелива.

И кстати: ты не перестала писать, что бы ты ни думала. Твои слова не стали неестественными. Ты ведь по-прежнему пишешь мне, и я не представляю, как мысли могут быть естественнее и честнее, чем те, которыми ты делишься со мной в своих посланиях.

О! Нас зовут на ужин. Должен закругляться, но еще успею напомнить, что кое-кто во Франции думает о тебе.

Дэвид

Остров Скай

22 июля 1916 года

Дэйви!

Вчера у меня было очень задумчивое настроение. Занимаясь хозяйством, я не переставала размышлять о том, что значит быть замужней женщиной. Что в таком случае ожидает от тебя общество. Что ты сама от себя ожидаешь. Я все еще не уяснила, что значит быть вдовой. Не знаю, что мне позволено чувствовать в моем положении, что позволено делать.

Уверена, мать Йэна считает, что я должна провести остаток дней в скорби, молясь о нем каждое утро и каждый вечер зажигая свечу в его память. Размышляя об этом, я опустилась на колени перед грядкой и вдруг подумала, не этого ли от меня ждут?

А потом пришло твое письмо, и я вспомнила, что из мужчин моей жизни, которые любили меня издалека, ты — тот, кто здоров, цел и невредим.

Я отыскала то стихотворение, чтобы переписать его для тебя. И вдруг слова перенесли меня в тот ленивый день. Вспомнила, как наблюдала за тобой, лежащим на кровати. Ты выглядел таким свободным и счастливым! Тогда мы почти не ели, не спали днями напролет, и все же ты был абсолютно доволен.

Помнишь, как ты кормил меня дольками апельсина? Не знаю, что было слаще: апельсин или твои пальцы.

Стихотворение напомнило мне не только о том дне, но и том, что я уже давно тебя люблю. Вместо того чтобы тратить время, томясь по тому, кого не увижу никогда, лучше тосковать по тому, кто вернется. Дэйви, если я и буду каждое утро молиться, то молиться буду о тебе, о том, чтобы эта война поскорее закончилась и мы снова смогли быть вместе.

Э.

Нега

Он недвижен, окутанный светом,

Каждый мускул тронут золотом.
Его тело расслаблено, ноги вытянуты.
Баюкает кровать, простыни ласкают.
Он отдыхает — открытый и нагой.
Тело честное, никакого лукавства.
Гладят пальцы, что сжимались.
Оттаивают мышцы, что дрожали.
Его рука легла на лоб,
Ресницами глаза прикрыты.
Он дышит и вздыхает. Тихий звук:
Приди ко мне — слова его я слышу.
Он тянется, зевает — лев.
И возвращается в истомленную позу.
Меня манит ленивой он рукою,
И я сливаюсь в неге с ним опять.

Место Восьмое

31 июля 1916 года

Сью!

Мы скачем с места на место, но формально все еще отдыхаем. Сейчас раскинули лагерь на волшебной вилле. Наши палатки стоят прямо в парке среди рядов деревьев. Дел почти никаких, за исключением редких поездок с больными, так что расслабляемся, читаем, гуляем, осматриваем соседний городок. Бывают дни, когда я забываю, что идет война.

Твое стихотворение и меня вернуло в прошлое. Да, я помню, как кормил тебя апельсинами. Сок стекал с твоих губ, и я поцелуями вытирал их. А сколько раз мы принимали ванну! Ты еще хотела забрать эту ванну домой в качестве сувенира. А я бы взял те апельсины. А может, цветы, которые тебе так понравились на Пиккадилли, те, что пахли Шотландским нагорьем, как ты сказала.