Письма с Соломоновых островов

— Сумка, видимо, принадлежала хеле, на что указывают раковины, сложенные в виде знаков сираку и ликвомо. Хеле был человек, в которого вселился демон. Он не имел оружия, но достаточно было хеле травинки или веточки, чтобы одним дуновением направить ее на свою жертву и погубить. Наши деды, а затем и отцы рассказывали, что сила хеле заключалась в одном из сортов имбиря, который он хранил в своей сумке. Хеле вынимал ее ночью из дупла или семейного тайника, и сумка уносила его туда, куда он хотел. Встретив свою жертву, хеле показывал блестящий узор на сумке, при виде которого несчастный падал на землю, бился в конвульсиях, глотая и давясь валявшимися листьями, камнями или пылью. Тогда хеле протягивал над лежавшим свою сумку, проводил ею с головы до ног, а затем гарпуном пронзал дыхательное горло. После этого он вынимал бамбук, прокатывал несколько раз по горлу своей жертвы, наконец дул на израненное тело и произносил: «Ступай теперь в свою хижину и объяви людям в селении мое имя». Назвав имя, он добавлял: «Через три дня созреет манго или залает собака». Этим он обозначал срок жизни несчастному. Человек поднимался и брел в свое селение, но по пути забывал имя напавшего на него хеле и испускал дух. Но хеле мог убивать только одинокого человека, в толпе он терял свою силу и был не в состоянии что-либо сделать.

— Если эта сумка принадлежала какому-то хеле, то это было, вероятно, очень давно, так как я ничего не слышала о вселении демонов в людей! — воскликнула я. а затем, улыбнувшись, добавила: — Как жаль, что эта сумка не сможет унести меня туда, куда бы я хотела… Как приятно было бы такое воздушное путешествие над лесами и горами Улавы!..

Но Халу Харере ничего не ответил на мою шутку, только покачал головой, а немного спустя стал уговаривать сжечь или выбросить в море сумку со всем ее содержимым. Я предпочла, однако, спрятать ее на дне стального сундучка и запереть на несколько замков, чтобы показать папе, когда он возвратится в О’у. Я с изумлением заметила, что после этого случая люди в селении стали смотреть на меня с явной тревогой. Пришлось поэтому сообщить направленной ко мне делегации женщин, что сумку я сожгла, а пепел выбросила в море. Видимо, Даниху рассказала о моем «сокровище».

Пишу это письмо бессонными ночами, мне все время чудится, что кто-то подбирается к дверям хижины! Пожалуй, и в самом деле лучше сжечь эту сумку, а то вдруг какой-нибудь хеле явится за ней?

Будь здорова.

Твоя озабоченная Аня

8 Соломоновы острова, остров Санта-Каталина, селение Токоре

Моя дорогая Ева!

Уже давно, очень давно, целых четыре или пять месяцев, я не писала тебе. Как видно из обратного адреса, нахожусь уже не на Улаве, так как месяц назад мы отправились на маленький островок Санта-Каталина, который аборигены называют Ова-Рики, то есть Малый остров. Но перед тем, как рассказать о новом месте нашего пребывания, должна хотя бы вкратце посвятить тебя в то, что произошло на Улаве.

Насколько помнится, я рассказала в последнем письме о найденной мною сумке, некогда принадлежавшей человеку, в которого вселился демон, но этот хеле давно умер, и сумка потеряла свою магическую силу. Она была очень красива, украшена ценными раковинами, и я решила поэтому оставить ее себе. Вопреки совету Халу Харере сжечь ее я спрятала сумку в моем стальном сундучке. Отсюда и начались мои несчастья! Тихий до сих пор домик стал сущим адом. С наступлением темноты кто-то настойчиво скребся в дверь, возился около засова, шелестел под стрехой, скрипел в стропилах. Несколько раз я пыталась выяснить, в чем причина этих звуков, но так и не добилась результатов. Никого близ домика не было, кругом стояла тишина, если не считать криков голубей, которые, громко курлыкая, в лунные ночи стаями перелетают с дерева на дерево. Как только сон одолевал меня, начинались кошмары, и каждый раз одинаковые: какое-то страшилище пронзало мне горло острием копья, хохоча при этом так жутко, что я с громким криком, обливаясь потом и вне себя от страха, просыпалась, зажигала лампу и просиживала так до рассвета. Но самое удивительное состояло в том, что у противоположной стены безмятежно спала Даниху и далее не слышала моих пронзительных криков!