Письма с войны

Полторы недели спустя в маленький городок пришли морозы, кусающие горожан за носы и уши, но радовать сторибрукцев снегом декабрь не спешил. Однако отсутствие снега ничуть не заботило Генри, настоявшего на поездке в санях в кафе «У бабушки». В их меню снова появились фирменные имбирно-мятные пряники, и Реджина обещала сыну, что они их обязательно поедят.

Так что теперь Реджина с жутким скрипом тянула деревянные санки по бетонной мостовой, а сидящий в них довольный мальчишка громко выкрикивал:

- Вперед, Комета! Вперёд, Скакун! Вперёд, Танцор и Рудольф!

Мэр усмехнулась, слушая сына. Не важно, сколько раз они читали «В ночь перед рождеством», порядок оленей в упряжке всегда сбивался.

Они вошли на террасу кафе, и Реджина протянула сыну руку, чтоб помочь вылезти из санок. Для малыша это было нелёгким делом, потому что мама одела его в сто одёжек, как капусту. На нем были майка, тонкий батник, свитер, термобельё и джинсы. Довершала комплект зимняя куртка. Так что, двигался Генри, как пингвинчик. Пока Реджина одевала его, сын жаловался, что ему жарко, но она хотела быть уверена, что Генри не простудится. Выкатившись из санок, он терпеливо ждал, пока мама пристроит их у стены. Наконец, они открыли дверь и вошли в кафе.

В нос ударили запахи индейки, имбиря, мяты, падуба и Рождества. Кафе было украшено рождественскими гирляндами, а над лестницей, ведущей в жилые комнаты, висела омела.

Из музыкального автомата лилась весёлая мелодия «Mary's Boy Child».

- Ма-а-ам, – простонал Генри, стягивая с лица шарф.

Реджина присела на корточки, помогая ему раздеться. Едва избавившись от мешавших куртки, шапки и шарфа, мальчик понесся к стоящему у окна столику и, забравшись на стул, взволнованно помахал Руби. Реджина села напротив, пристроив одежду на свободный стул рядом с ней.

- Здравствуйте, мадам мэр, – Руби, одетая в почти приличный костюм миссис Клаус, состоявший из короткой красной юбки и приталенного, короткого красного кафтанчика, поставила перед Генри кружку горячего мятного шоколада и протянула Реджине стакан теплого яблочного сидра. На вопросительный взгляд брюнетки девушка пожала плечами:

- Ваши санки за милю слышно.

- Спасибо, – кивнула Реджина, отпивая сидр. Руби не уходила, и Реджина вопросительно приподняла бровь.

- Как Эмма?

- Хорошо, – привычно ответила Реджина, хотя, говоря по правде, она нервничала, как никогда. Она написала блондинке ещё одно письмо, просто чтоб рассказать ей, как поживают они с Генри, и попросить беречь себя. Бесполезно надеяться, что Эмма каким-то магическим образом уже получила его, но Реджина верила в это так же, как Генри верил, что, если накрыть игрушки одеялом, они исчезнут, и что Грэм действительно при каждой встрече хочет забрать его нос. Реджине казалось, что опущенное в ящик письмо может немедленно перенестись к Эмме, где бы та ни была.

Иногда она особенно остро осознавала, насколько опасная и напряженная у Эммы профессия. Конечно, блондинка постоянно занята, и те редкие свободные минуты, которые ей выпадают, лучше потратить на отдых. И если Реджина может хоть как-то поддержать её, она будет продолжать писать, пусть даже у Эммы нет времени написать ответ. Но, чаще всего, Реджина боялась самого худшего. Пережив в ранней юности несколько страшных потерь, одну за другой, Реджина теперь, как зеницу ока, берегла то хорошее, что было в её жизни. Именно поэтому она мало кого подпускала к Генри, поэтому так беспокоилась обо всех его шишках и синяках. Он всё, что у неё есть, и она не может его потерять.

- Рада это слышать, – отозвалась Руби и вернулась за стойку.

- Скоро снег пойдёт, мамочка? – спросил Генри, когда они вернулись домой, наевшись пряников и напившись какао. Он сидел на полу в прихожей и пыхтел, стараясь снять ботинок. Ботинок оставался совершенно равнодушен к усилиям малыша и крепко сидел на ноге, обутый на три пары носков.

- Я спрошу у синоптиков, – сняв пальто, шарф и перчатки, Реджина присела на корточки и с видимым усилием стянула ботинок с ножки сына.

- Нужно спросить Мать Природу, потому что она управляет всем миром, – отозвался Генри серьёзно.

- Правда?

- Когда она радуется, светит солнышко, а когда она грустит и плачет, идет дождик. А если она болеет, она кашляет, и дует ветер.

- А почему снег идет?

Реджина подняла задумавшегося малыша на ноги, чтоб снять с него теплые штаны.

- Она печет пирог и рассыпает муку, – решил тот.

Реджина тихонько засмеялась:

- Значит, ей стоит испечь пирог, чтоб мы могли поиграть с мукой и сахарной пудрой.

- Ты ей позвонишь? – с надеждой прищурился Генри.

- Я очень постараюсь, золотко.

Довольный ответом Генри, оставшийся в одной паре носков и термобелье, убежал.

Конечно, скоро ему станет жарко, и он захочет переодеться, но пока Реджина позволила ему поиграть. Подобрав с пола снятую одежду, она понесла её к корзине для белья.