Письма, телеграммы, надписи 1927-1936

15. VII. 31.

1030 РАБОЧИМ ЧЕЛЯБИНСКОГО ЗАВОДА ФЕРРОСПЛАВОВ

23 июля 1931, Москва.

В Европе, расшатанной взаимной борьбой озверевших от жадности капиталистов, приближаются дни великих битв рабочего класса за свободу, за власть, за право строить свое рабочее, социалистическое, интернациональное государство, приближаются дни слияния рабочих всего мира в единую силу, единую армию строителей новой жизни. Товарищи, создавая крепости индустрии, вы на примерах вашего трудового героизма воспитываете и вооружаете пролетариат всех стран. За прекрасными успехами вашей работы следят десятки миллионов иностранных ваших друзей, на вашей работе они учатся быть передовыми и единственными хозяевами своей страны. Вы вашей мужественной работой доказываете всему трудовому народу, что рабочий может и умеет строить свое социалистическое государство. Строя новые заводы, вы строите новую историю, создаете новых людей.

Да здравствует и да растет всепобеждающая энергия рабочего класса!

Да здравствует рабочая партия коммунистов и вождь ее — Иосиф Сталин, в котором воскресла энергия Ленина.

Привет вам, ударники пролетариата всех стран!

М. Горький

1031 Б. ШОУ

26 июля 1931, Горки.

Дорогой Бернар Шоу!

Болезнь — ангина — мешает мне приехать в Москву для того, чтоб крепко пожать Вашу руку — руку смелого бойца и талантливейшего человека. Три четверти столетия прожили Вы, и неисчислимы сокрушительные удары, нанесенные Вашим острым умом консерватизму и пошлости людей. Мне радостно знать, что день Вашего семидесятипятилетия Вы проводите в стране, которая так высоко ценит Вас, и среди людей, которые начали величайшую борьбу с миром, осмеянным Вами, которые успешно ведут эту борьбу и — победят.

Горький

1032 А. БУБЕНУ

15 августа 1931, Москва.

Товарищу А. Бубен.

Дорогой товарищ —

из пометок на рукописи т. Яншина Вы увидите, что она нуждается в некоторых поправках, особенно на стр. 16-й, где автор допустил словесную путаницу, совершенно задавив смысл.

Серьезной его ошибкой является тот факт, что, поставив вопрос: «Творчество или работа?», — он не предложил читателю объяснения этих понятий. Что такое «творчество»? Высокое, свойственное только исключительно одаренным людям, гармоническое настроение разума и чувства, способное проникать в «таинственные» глубины психики и эмоциональной — подсознательной — жизни человека? Или это нечто более простое, а именно: способность искусно соединять данные опыта — мелкие факты и черточки — в стройное целое, в образы, типы, картины — т. е то же самое, что делает работник науки, когда он из тысяч отдельных опытов создает гипотезу или теорию — орудия познания? В первом случае говорят о творчестве, во втором — о работе. В первом случае мастер словесного искусства не ставит пределов игре своего воображения и капризам субъективизма, во втором — опыт, поток уловленных, запечатленных памятью реальностей ставит воображению более или менее определенные, объективные преграды.

Для нас — это вопросы не токмо лит[ературной] техники, но и лит[ературной] политики, ибо в нашей стране, в наши дни все наше знание должно быть направлено на практические революционные цели, должно влиять на будущее наше Необходимо, чтоб наша литература более или менее определенно, ярко, общезначимо воплощала общие вожделения, мечты, цели класса, который, властвуя в стране, изменяет все условия вкорененного в массы «бытия».

Все это — и многое другое — лежит в границах вопроса «творчество или работа», но автор все это обошел стороной, — он слишком узко понял тему. А нам нужно ставить все вопросы шире, смелее Организуя революционно новые формы бытия, мы должны способствовать и росту и правильной организации нового сознания. В этом месте у нас — разрыв, мы отстаем от действительности, творимой нами. Не думаю, что этот разрыв может быть заполнен изучением работы таких старых писателей, как Горький, Серафимович, Неверов, Подъячев, Гладков, Никифоров и т. д. Нужно подвинуться ближе к текущей, молодой литературе, а не топтаться на одном и том же месте Писатели, названные выше, достаточно изучены, а многие из молодых совершенно не тронуты, хотя они вполне заслуживают серьезнейшего внимания.

По поводу очерка «Дидро».

«Людовик XIV подавил сопротивление феодалов» — на моменте этом следовало бы остановиться более внимательно и подробно. Король не «подавил» бы дворян-феодалов, если б силы дворянства не были уже подорваны раньше борьбой с буржуазией, с городами, с парламентом «Фронда» стоила дворянам дорого. Следовало бы указать, что борьба с крупными феодалами велась еще кардиналом Ришелье и не прекращалась в годы регентства.

В общем очерк «Дидро» требует — на мой взгляд — серьезных дополнений и внимательной чистки языка.

1033 И. П. ШУХОВУ

Конец августа — сентябрь 1931, Москва.