Читаем Письма. Том I (1896–1932) полностью

Прошу Вас, сохраните на память о Вашем бывшем ученике мою картину «Седая Финляндия»[195]. Вы учили нас работать, и мы помним это, работаем и учим.

Крепко жму Вашу руку и глубоко душевно шлю Вам сердечный привет.

Искренно Вам преданный,

Н. Рерих<p>39</p><p>Н. К. Рерих — Л. И. Жевержееву<a l:href="#n_196" type="note">[196]</a></p>

24 марта 1916 г.[Петроград]

Многоуважаемый Левкий Иванович.

Настоящим подтверждаю получение от вас сегодня 500 руб. в счет 2500 руб. за эскизы[197], из которых 250 р. Вами уплачены Н. Е. Добычиной.

Остальные 1250 руб. прошу Вас внести мне в удобное время для Вас, но не позднее 1 с[его] мая.

Преданный Вам,

Н. Рерих<p>40</p><p>Н. К. Рерих — в Комитет Всероссийского общества поощрения художеств<a l:href="#n_198" type="note">[198]</a></p>

19 ноября 1917 г.[Сердоболь]

В Комитет

Здоровье мое еще не улучшается. Необходимо применить лечение морозным воздухом. Надежда моя на то, что Г. М. Бобровский в свое время поправился вполне и вернулся к нашей работе.

Проект Школы, порученный Комитетом, мною окончен. Чтобы не задерживать течение дела, прошу Комитет командировать ко мне Старшего Заведующего, или Секретаря Школы, или обоих для передачи им проекта при объяснениях. Надеюсь, что из предлагаемых предположений можно вывести приемлемое для Общества художественно-просветительное учреждение.

Прилагаю все силы, чтобы восстановить здоровье и скорее вернуться к любимому делу.

[Обращаюсь к членам Комитета с искренним приветом.

Н. Рерих][199]<p>41</p><p>Н. К. Рерих — А. Галлен-Каллела<a l:href="#n_200" type="note">[200]</a>*</p>

12 июля 1918 г. Сортавала, Тулолансаари[201] Дом Баринова[202]

Дорогой друг Аксель.

Прими наши самые искренние поздравления. Мы с женой слышали о Твоем героизме и о том, что Твой сын даже был серьезно ранен[203]. Мы очень надеемся, что сейчас он уже поправился. Очень часто думаем о Тебе, ведь мы уже больше года в Финляндии. Зиму провели в Сортавале и смогли восхититься энергией и организаторским талантом финнов — из ничего появилась целая армия[204].

Сейчас мы живем на Тулолансаари, в часе езды от Сортавалы на пароходе. Я много работаю, природа этих мест мне бесконечно нравится. Мы были бы очень счастливы, если бы Ты приехал к нам на несколько дней. Я очень хотел бы показать Тебе мои последние работы.

Дорогой друг, огромная просьба к Тебе: мне необходимо получить от Сената разрешение на вывоз из Финляндии моих картин и красок[205], в дополнение к разрешенному багажу. Я уверен, что, если ты замолвишь словечко о значении моих работ, я получу это разрешение. Я также думаю, что несколько слов, написанных Тобою или же Обществом Художников[206] властям Сортавалы, могли бы очень помочь. До настоящего времени у меня не было повода жаловаться, я радовался их любезности, но время бежит, и необходимо проявлять осторожность и предусмотрительность, так что мне хотелось бы, чтобы они знали, что у меня есть друзья, которые ценят мое искусство. Надеюсь, что это письмо дойдет до Тебя.

Буду рад получить от Тебя новости, и еще раз прими уверения в моей искренней дружбе.

Николай Рерих<p>42</p><p>Н. К. Рерих — А. Галлен-Каллела<a l:href="#n_207" type="note">[207]</a>*</p>

20 августа 1918 г. Тулолансаари

Мой дорогой друг Аксель.

Искренне благодарю Тебя за любезное письмо и документы.

Мы будем рады видеть Тебя и Твоего сына в Тулолансаари. Очень трудно назвать точную дату нашего отъезда, но полагаю, что три или четыре недели мы еще пробудем в «Talo Barinoff»[208].

Я отправил еще одно письмо Твоему другу из Ваасы[209]. Конечно же, у меня с собой много картин, но я хотел бы знать, картины какого жанра он предпочитает. У меня есть разнообразные этюды и эскизы.

Я слышал, что при красных была полностью уничтожена большая коллекция картин. Кому принадлежало собрание и кто авторы этих произведений?

Моя жена передает Тебе привет. Мы очень надеемся увидеть Тебя и Твоего сына в Тулолансаари.

Искренно Твой,

Н. Рерих<p>43</p><p>Н. К. Рерих — А. Галлен-Каллела<a l:href="#n_210" type="note">[210]</a>*</p>

29 августа 1918 г. Тулолансаари, Сортавала

Мой дорогой друг Аксель,

Надеюсь, это письмо еще застанет Тебя в Каяани[211]. Мне необходима твоя рекомендация[212] губернатору Выборга г-ну Хакцеллю. Иначе я буду, вероятно, вынужден покинуть Финляндию. Мне только что сообщили, что с 1 сентября начинается перепись русских, проживающих на территории Финляндии, и на этот раз не все смогут остаться, так как разрешение на проживание дадут только тем, у кого есть какая-либо работа или недвижимость. Не имея ни того, ни другого, я, таким образом, окажусь в рядах тех, кто будет выслан. Человек с именем и общественным положением будет выслан из Финляндии из-за своей национальности!!! Ни в одной стране не было ничего подобного!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915
Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915

Переписка Андрея Белого (1880–1934) с философом, музыковедом и культурологом Эмилием Карловичем Метнером (1872–1936) принадлежит к числу наиболее значимых эпистолярных памятников, характеризующих историю русского символизма в период его расцвета. В письмах обоих корреспондентов со всей полнотой и яркостью раскрывается своеобразие их творческих индивидуальностей, прослеживаются магистральные философско-эстетические идеи, определяющие сущность этого культурного явления. В переписке затрагиваются многие значимые факты, дающие представление о повседневной жизни русских литераторов начала XX века. Важнейшая тема переписки – история создания и функционирования крупнейшего московского символистского издательства «Мусагет», позволяющая в подробностях восстановить хронику его внутренней жизни. Лишь отдельные письма корреспондентов ранее публиковались. В полном объеме переписка, сопровождаемая подробным комментарием, предлагается читателю впервые.

Александр Васильевич Лавров , Джон Э. Малмстад

Эпистолярная проза
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.
Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

П. А. Флоренского часто называют «русский Леонардо да Винчи». Трудно перечислить все отрасли деятельности, в развитие которых он внес свой вклад. Это математика, физика, философия, богословие, биология, геология, иконография, электроника, эстетика, археология, этнография, филология, агиография, музейное дело, не считая поэзии и прозы. Более того, Флоренский сделал многое, чтобы на основе постижения этих наук выработать всеобщее мировоззрение. В этой области он сделал такие открытия и получил такие результаты, важность которых была оценена только недавно (например, в кибернетике, семиотике, физике античастиц). Он сам писал, что его труды будут востребованы не ранее, чем через 50 лет.Письма-послания — один из древнейших жанров литературы. Из писем, найденных при раскопках древних государств, мы узнаем об ушедших цивилизациях и ее людях, послания апостолов составляют часть Священного писания. Письма к семье из лагерей 1933–1937 гг. можно рассматривать как последний этап творчества священника Павла Флоренского. В них он передает накопленное знание своим детям, а через них — всем людям, и главное направление их мысли — род, семья как носитель вечности, как главная единица человеческого общества. В этих посланиях средоточием всех переживаний становится семья, а точнее, триединство личности, семьи и рода. Личности оформленной, неповторимой, но в то же время тысячами нитей связанной со своим родом, а через него — с Вечностью, ибо «прошлое не прошло». В семье род обретает равновесие оформленных личностей, неслиянных и нераздельных, в семье происходит передача опыта рода от родителей к детям, дабы те «не выпали из пазов времени». Письма 1933–1937 гг. образуют цельное произведение, которое можно назвать генодицея — оправдание рода, семьи. Противостоять хаосу можно лишь утверждением личности, вбирающей в себя опыт своего рода, внимающей ему, и в этом важнейшее звено — получение опыта от родителей детьми.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Павел Александрович Флоренский

Эпистолярная проза