Письма. Том II (1933–1935)

Сердечно шлем Вам лучшие мысли.

Духом с Вами,

Р[ерих]

156 Н. К. Рерих — З. Г. Лихтман

28 ноября 1935 г. Наггар

№ 7а

Дорогая З[ина].

Еще раз благодарю Вас за присылку бланков для такс. Спешу послать Вам сведения. После долгого размышления решили бланк подписать, но цифры дать в отдельном меморандуме, который Вы можете проверить и вписать куда следует. Мы совершенно не знаем технику таксов, ведь до сих пор с 1923 года по полной моей доверенности всегда это дело делал г-н Хорш. Меня никогда он не посвящал в подробности, и Вы знаете, как мы ему всегда доверяли о том, что все в порядке. Очень странно, что в этом году он будто бы не сделал выполнения формальностей. На месте Вам будет виднее, сделал он что-нибудь или вообще не делал, — ведь по положению дела решительно все можно ожидать. Ведь не могут же быть два противоречивых заявления. Но сообщенные здесь Вам цифры представляют из себя все, что мы можем знать. Конечно, статья 16-я бэд дебтс[438] могла бы быть увеличиваема до бесконечности с полной справедливостью, но в эти глубины сейчас мы и не пускаемся. Совершенно не касайтесь вопроса о Морани и Амр[иде] в параграфе втором. Все то было иначе улажено. Во всяком случае, вопрос таксов нужно решать хорошо, чтобы не было никаких нареканий. Конечно, мы не американские граждане и, вероятно, даже не резиденты, ибо резидентство, кажется, сохраняется лишь краткое время, а затем за отсутствием иссякает. Ведь мы столько были в отсутствии, и в каком недосягаемо далеком отсутствии. Итак, сделайте как можно лучше.

Согласен ли Гарт[ман] быть нашим адвокатом? Конечно, тут является вопрос гонорара, о чем мы Вас в прошлой телеграмме и запрашивали. Ведь Х[орш] до сих пор имеет мою доверенность, это обстоятельство нас очень заботит, но в то же время отнять ее нужно умно, чтобы и из этого акта кем-то не было сделано неприятности. Ведь у них Крам[ер], а они же сами говорили, насколько он темен. Конечно, поскольку Х[орш] имеет доверенность, постольку и ответственность его тяжела. Надеюсь, что наши юристы вполне понимают это обстоятельство. Сейчас не пишу длинно, ибо хотим поторопиться с посылкою бланка. Шлю Вам, Фр[ансис] и М[орису] всю нашу сердечность.

157 Н. К. Рерих — З. Г. Лихтман, Ф. Грант и М. Лихтману

29 ноября 1935 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 8

Родные З[ина], Фр[ансис], М[орис], сейчас получена Ваша телеграмма от 26-го. Вполне понимаем совет Гартм[ана] [о] восстановлении основателей и Ваших прав. Из нашего ответа Вы видите беспокойство о размерах вознаграждения, ибо, как мы уже писали, сам Гарт[ман] наиболее желателен. Может быть, вознаграждение, так же как в деле реорганизации, может быть предусмотрено из средств обновленного Учреждения (хотя бы частично)? Впрочем, может быть, при переговорах с ним обнаружится какое-либо его к этому предположение. Ведь Вы знаете, что и у меня за Учреждением остаются значительные суммы, о которых я не настаиваю, но, может быть, адвокат найдет возможным что-либо в этом направлении впоследствии. Как видите, я просто мысленно изыскиваю, чем бы вознаградить адвоката. Затем мы пишем Вам о необходимости возможно яснее установить всякие фроды и слэндер[439]. Ведь Гарт[ман] и Ш[ульц] уже усматривали какие-то фроды. Установив их заблаговременно, можно не допустить мартира[440], как об этом со слов Ш[ульца] сообщала Амр[ида].