Письма. Том III (1936)

Настоящим мы уполномочиваем Вас возбудить судебное дело против г-на Луиса Хорша и г-жи Нетти Хорш, 310 Riverside Drive, Нью-Йорк, чтобы добиться возвращения двух наших акций Мастер-Института Объединенных Искусств.

Подтверждаем, что телеграфировали Вам вчера о тех же действиях.

Искренне Ваши,

Николай Рерих, Елена Рерих

В этот день, 18 февраля 1936 г., передо мной, магистратом первого класса, лично предстали известные мне Николай Рерих и Елена Рерих, которых я знаю как вышеупомянутых персон и которые оформили вышеуказанный документ в моем присутствии и должным образом подтвердили мне, что сделали это.

29 Н. К. Рерих — З. Г. Лихтман, Ф. Грант и М. Лихтману

19–21 февраля 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 38

Родные З[ина], Фр[ансис] и М[орис], оценили ли адвокаты, как преднамеренно Леви порвал со мною отношения? Повторяю, что если человек кончает неответственную телеграмму свою выражением «райтинг конфиденшиал»[109], то каждый здравомыслящий поймет, что следует конфиденциальное письмо. Если бы это «райтинг» относилось к этой же телеграмме, то она просто бы начиналась со слова «конфиденшиали»[110]. Значит, и в этом случае было какое-то преднамерение и вызывание провокационное. Но самое важное то, что в самой телеграмме, копию которой Вы имеете, не было ничего конфиденциального, да и сам мой дневник, в котором лишь упоминалось о получении телеграммы, был послан на имя самого же Леви. В этом можете видеть ту же провокационную преднамеренность, как и во всех его действиях в этом деле. Насильственное завладение чужими шерами ведь тоже даст адвокатам определенный образ мысли о Леви. Конечно, сейчас адвокаты сделают что-то решительное с таксами, и очень хорошо, что Фрида так определенно понимает, насколько злонамеренно подстроено и это дело. Теперь адвокаты имеют достаточное освещение и по этому поводу. Ведь не будет же само Правительство участвовать в злоумышлениях Леви. Да, брич оф трест, предательство, самое ужасное преступление. В местных газетах это всегда называется «криминал брич оф трест».

Уже [на] три дня запоздала воздушная почта из-за бурь — именно тогда, когда, наверное, идут спешные сведения, опоздание и происходит. Ведь Вы отдаете себе отчет в том, что злоумышленники в основе своей бьют по продвижению. Именно это обстоятельство и выдает сатанинское злоумышление. Но хотя бы и из катакомб основы все-таки будут нерушимы. Сейчас пришла Ваша телеграмма об Агни Йоге[111]. Очень интересно знать, ушел ли и сам Леви, а также Эстер и чета Флейшер? Нужно выяснить, кто именно там фактически остается, и тогда можно решить образ действий. Очевидно, в письмах придут подробности о положении этого Издательства.