Письма в 1943 год

Она уже не плакала, только иногда издавала звуки, похожие на стон отчаяния. И чувствовала себя беззащитной во враждебном мире. Ведь рядом не было привычных звуков, привычных ярких игрушек, мягких и теплых рук мамы, и только высоко в небе летала черная птица, которую она боялась. И тишины боялась. Она еще раз горько вздохнула и обреченно закрыла глаза. И вдруг услышала хриплый мужской голос.

– Тихо! Слышите? – на некоторое время воцарилась тишина.

– Я ничего не слышу, только птицы щебечут, – ответил другой голос.

Она заволновалась и, собрав все оставшиеся силенки, попыталась закричать. Я здесь, мне страшно, я хочу к маме…

– Михалыч, тут ребенок! Давай веревку быстрей, он на честном слове висит! Пару раз пошевелится и вниз полетит!

– Сергей, только осторожно! Постарайся с боку подобраться, чтобы сверху ничего не попало.

Казалось, она все поняла и затихла, чтобы не сделать тех пару движений, от которых может полететь вниз. Вскоре она почувствовала, что ее держат сильные руки и успокоилась. Даже задремала. Вот ее куда-то несут, куда-то везут, потом опять несут. Наконец ее положили на что-то твердое и начали разворачивать. Она открыла глаза и увидела их – светловолосого, голубоглазого мужчину и ярко-рыжую, зеленоглазую, с ямочками на щеках женщину.

– Лида, смотри, он улыбается нам, – удивился Сергей. – Сколько же ты там провисел, бедняга? Хорошо хоть погода теплая стоит, и дождя не было.

– Не он, а она, – улыбнулась Лида. – Это девочка. Совсем еще малышка, ей не больше полугода. И у нее глазки голубенькие, почти как у тебя. Как она оказалась в обрыве над рекой? Каким чудом в реку не упала?

– Она была надежно привязана к ветке, – задумчиво проговорил Сергей. – Одно из двух: или хотели, чтобы выжила, или наоборот…

– А вы нашли то, что искали? – спросила Лидия. – Вы же туда по вызову выехали.

– Нет, но ребята еще работают. Хотя… может, нас и вызвали, чтобы мы ее нашли? Тогда к чему было выдумывать мины времен второй мировой войны? Сказали бы сразу – ребенок в опасности.

– Значит, не могли сказать, или не хотели. И чья же ты, малышка? Даже записочки нет никакой. Как же нам тебя называть? – Лида взяла девочку на руки, удобно устроилась на диване и принялась кормить из бутылочки. – А взгляд осмысленный, как будто понимает, о чем мы говорим.

– Как назвать, как назвать, – пробурчал Михалыч. – А чего тут думать? Кто ее нашел? Серега! Вот и пусть носит его фамилию – Богатырева. А имя в святцах посмотрите, что там на 16 сентября падает? Она сегодня, можно считать, второй раз родилась.

Василиса медленно шла по проселочной дороге, которая петляла среди высоких стройных сосен. В лесу было тихо и немного страшно. Девочка то замедляла шаг, то ускоряла. Иногда останавливалась и прислушивалась. Но упорно двигалась вперед, в деревню Богатырёво, о которой узнала в краеведческом музее, куда ходила с классом на экскурсию. На одной из стен висела старая карта, нарисованная от руки. Она бы на нее и внимания не обратила, если бы не увидела надпись: Богатырёво.

Уже несколько лет Василиса Богатырева жила в детском доме. Её нашли в лесу, недалеко от большого города. Девочка была уверена, что родители ее потеряли. Такое бывает, что люди в лесу теряются. Василиса верила, что мама и папа обязательно ее найдут, или она сама их найдет, когда вырастет. Маленькая Василиса несколько раз убегала из детского дома и бродила по улицам, заходила в магазины и внимательно вглядывалась в лица прохожих, надеясь найти родителей. Она не помнила их лиц, но была уверена, что как только встретит, обязательно узнает. Ее ловили, возвращали в детский дом, а в прошлом году их детский дом перевели в небольшой районный городок, далеко от того места, где ее нашли.