Письма в Небеса

До сих пор люди пытаются как-то смягчить, как-то сгладить железную непреклонность этих слов. Пытаются доказать, что и верблюд — не верблюд, и игольные уши — не игольные уши… Говорят, что в слове «верблюд» переписчики перепутали одну букву — верните её, и слово будет означать «корабельный канат». Но специалисты возражают: «корабельный канат», созвучный «верблюду», — слово настолько редкое, что не во всяком греческом словаре его найдёшь, — сомнительно, чтобы его употребляли в Палестине. Говорят, что «Игольные уши» — это такие маленькие воротца в иерусалимской городской стене… Однако вдумайтесь: Евангелие обращено ко всему миру, ко всем временам, а о такой мелочи, как иерусалимские воротца, мало кто знал уже за пределами Иерусалима. В Риме же, в Греции и далее — в Европе, а тем более в России — о их существовании и вовсе не подозревали. Выходит, что по всему христианскому миру метафора не работала, и слова Господни звучали втуне.

Видимо всё-таки верблюд был настоящим живым верблюдом, а игольные уши — дырочкой на конце иглы.

И как ни смягчай, а верблюд сквозь игольные уши не пролезет ни в коем случае. Ни в коем случае богатый в Царство Небесное попасть не сможет. Нравится это кому-то или не нравится, но смысл евангельского изречения видится именно таким.

«Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твоё и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах» (Мф. 19, 21).

Нам ли осуждать богатого юношу? Нас эти слова ужасают точно так же, как и его. (Если кто-то захочет вспомнить богатого, весьма богатого Авраама, без сомнения, вошедшего в Царство Небесное, то пусть он вспомнит, что главное своё богатство, сына, Авраам, не задумываясь, приготовил в жертву Господу. Ответьте, стал бы он раздумывать над стадами, шатрами и др.? Способны ли мы на то, что мог Авраам?)

…Почти шестьсот лет тому назад, в глухом кавказском селении Команы, преставился ко Господу великий учитель Церкви, богодуховенный проповедник, воспитатель и наставник миллионов христиан от древних времён до нынешних, святитель Иоанн Златоуст. Лишённый сана, лишённый возлюбленной паствы, лишённый родины, лишённый на старости лет заслуженного покоя и отдыха, он поистине всё отдал за Слово Божие. Кончиною своею засвидетельствовал дело всей своей жизни.

Дело же это было борьбой против деления общества на богатых и бедных.

Война с роскошью, с любостяжанием — с одной стороны, и с бедностью, униженностью, рабством — с другой стороны, составляла главное содержание его служения на Константинопольской кафедре. Поистине, не много найдётся в истории Церкви святых мужей, которые так ополчались бы против социальной несправедливости, так бились бы с ней — даже до смерти.

Да, проповедь Златоуста в той мере, в какой она касалась общественной жизни, — это проповедь социальной справедливости. В наше время это понятие опорочено до полной непечатности, но правда остаётся правдой: попытка устроить общество на более справедливых, более человечных основах ни в чём не противоречит Евангельским заповедям. Это вовсе не стремление построить рай на земле, это просто желание устроить жизнь в государстве по правде. По Божией правде.

«Многие осуждают меня, — говорил Златоуст, — за то, что я нападаю на богачей. Но зачем они несправедливы к бедным? Обвиняю не богача, а хищника. Ты богат? Не мешаю тебе. Но ты грабитель? Осуждаю тебя. И богачи, и бедняки — равно мои дети».

На первый взгляд, эти слова звучат довольно умеренно: богачу, мол, я не мешаю, но вот грабителя осуждаю. Однако давайте посмотрим, кто такой, в понимании Златоуста, грабитель?

«Не только присваивать себе чужое, но и не уделять части своего бедным есть грабительство».

Итак, «честный богач» — это тот человек, который непрестанно раздаёт нуждающимся своё имение; как только он прекращает это делать, так сразу становится грабителем. «Не мешаю богачу» означает: «не мешаю ему тратить деньги на бедных».