Письма в пустоту

— Я не переживаю из-за возраста, не пытайся нащупать мои слабые места, и уж тем более такими недоразвитыми, как вся твоя вегетативная система, методами, — вывел Джордж.

— Слабое место у тебя только одно, им ты и думаешь, — фыркнул лидер Акведука, — Но раз система дала фатальный сбой, и ты ударился в благотворительность, то я рискую предположить, что начался сказываться возраст. Ну, ты и сам знаешь про все эти кризисы средних лет.

— А что плохого, если у меня живет Альентес? — на сей раз Гленорван не шутил и спросил достаточно серьезно. Только вряд ли он сам не знал ответ.

— Все просто замечательно, и ты, разумеется, помнишь недавнюю историю с французским делегатом Акведука, Люмьером?

— So what? — безразлично поморщился Джордж.

— Nothing special, accept one thing. Альентес все-таки монах розенкрейцер, а ты уже не чувствуешь меры в своей игре. Нравится провоцировать судьбу?

— Он не опасен… Для меня…

— Естественно, а я и не трублю тревогу. Ты взрослый мальчик сам себя сможешь защитить. Я о другом… какова цель его нахождения подле тебя? Объясни мне смысл и КПД?

— Мне любопытно. Знаешь, Итон, мне действительно давно не было так интересно, каждый день мне преподносит сюрпризы. Я-то думал, что могу расколоть и спрогнозировать любого человека, но этот монах… Он — особенный.

Альентес покраснел и едва не выронил дымящую сигарету из рук.

Джордж усмехнулся несдержанной реакции спутника.

— Ты серьезно полагаешь, что я приму весь твой бред за чистую монету? Чего ты добиваешься, Гленорван? — раздраженно проговорил Итон.

— Можешь принять и за грязную, думаю, к черным деньгам ты давно привык, — отшутился американец.

— Ну-ну, все тебе смеяться и язвить. Только за всей этой маской веселой беззаботности перезрелого циника, ты ведь прячешь нежелание слышать и принимать правду. Ты не глупый человек, ты и сам без меня осознаешь, что происходит. Джордж, нельзя играть постоянно, 24 часа в сутки. На карте стоит дело всей нашей жизни, организация, противостоящая закоренелости ордена. Акведук — дитя наших семей, мы не имеем права рисковать им в угоду личной блажи.

— В чем риск? Говори конкретно.

— Разумеется в твоем отношении к делу, не в Альентесе же. Сегодня он, завтра еще что-нибудь эпатажное. В итоге страдает организация.

— В чем выражается ее вселенское страдание?

— Ты не последний человек в Акведуке, ты не имеешь права проявлять безответственность. Только вот все твои изыскания, лишают тебя бдительности и внимания. Ты теряешь сноровку.

— Факты, Итон, факты… Где они?

— Джордж не наседай! Я ради профилактики с тобой сейчас говорю, чтобы ты взялся за ум пока не поздно. А то получится как с твоим отцом… Не увлекись он той китайской актрисой, быть может, он бы заметил подвох и не сел в машину, начиненную взрывчаткой.

— Итон, какое к черту отношение имела несчастная женщина к убийству отца. Она вообще там случайно оказалась. Не начинай…

— Я-то не начинаю, ты смотри невзначай не забудь, что обещал отцу на смертном одре.

— Ни на секунду не думал забывать.

— Вот и хорошо, ты главное себе почаще проговаривай, в голове прокручивай.

— Разберусь.

— Не злись на меня, Джордж, я знаю, как ты болезненно пережил смерть родителя. Однако мои обязанности включают в себя непрерывный мониторинг дел организации, в том числе разбор личных проблем коллег. Мне приходится проговаривать неприятные и больные вещи. Неприятно, но что только не сделаешь ради будущего Акведука.

— Осталось только прибавить звуки фанфар к твоей речи и будешь, словно республиканский президент на инаугурации. Пафосно, высокопарно и лживо.

— Кто бы говорил, мачо ты наш потрепанный.

— Итон, ты утомил. Зависть не самое лучшее качество.

— Сказал его превосходительство вальяжный лев, специализирующийся на соблазнении, как на одной из главных форм борьбы с неприятелем.

— Пошло… — заключил Джордж, добавив, — Мне надоела наша беседа, честно. Я слишком устал от этого всего… Sorry, но я прощаюсь с тобой.

Американец напустил на себя надменный вид.

— Ну, пока! И не забывай, о чем мы говорили. Если сможешь, используй своего монаха по назначению… Имеется в виду для выгоды Акведука.

— Интересно, какая с него выгода… Ладно, я даже не хочу слушать твою пламенную, но неадекватную речь. See you, — Джордж вырубил телефон и устало выдохнул.

— Начальство… — скорее констатировал Альентес.

— И не говори. Иногда мне кажется Итон тиранит хуже, чем твой Игнасио. Такое мягкое и незамысловатое насилие.

Американец рассмеялся, а Альентес дернул плечами в знак безразличия.

— Хотя нет, — Джордж заложил руки за голову, разваливаясь в кресле, — Тебе довелось пережить гораздо более страшные вещи, нежели назойливость товарища по горшкам from the kinder garden.

— Излишне…

— М?

— Да, не стоит заострять на мне внимание. Неважно, что происходило со мной.

Альентес смотрел, как его пальцы гасили окурок, лишая последних секунд жизни тлеющий огонек.

— Я вот думаю, какая с тебя может быть польза?

— В плане?

Джордж лукаво улыбнулся.

— Итон просил отыскать в твоем существовании практическую полезность для Акведука. Я честно, затрудняюсь…

Монах вздрогнул и нахмурился.