Письма в пустоту

— Диего, не надо кидать на меня таких взглядов… — обреченно произнес Аль.

— Я извинился.

Мне стало стыдно.

— Тебе помочь? — голос Альентеса не изменился.

— В смысле??? — я непроизвольно сделал вид, что не понял. Я не специально притворился, просто сначала не поверил собственным ушам, к тому же манера, с которой говорил Аль, напоминала механическую речь телефонного робота.

— Я должен отдать долг, ты же мне помог в прошлый раз…

— Ты ничего мне не должен. Наоборот это я взял больше, чем мне причиталось.

— Но ты не можешь себя удержать, я же вижу.

— Нет, могу! — протестовал я, — Я хоть сейчас уйду в другое купе…

— И вернешься через несколько часов, — перебил Аль.

Нет, его механичность меня убивала.

— Альетес, прекрати спектакль и открой окно! — бросил я, с силой подавляя желание.

— Нет. Не имеет смысла.

— Ты ведь не хочешь мне помогать. А я не посмею настаивать против твоей воли… Не сравнивай меня с другими!

— Излишне…

— Что излишне?

— Заботиться о моих желаниях. Для меня ничего не стоит… Воспользуйся мной…

Звонкая пощечина остановила этот поток бесконечного бреда.

Аль так и остался стоять с повернутой в сторону головой.

Мне стало страшно и совестно, я поднял руку на любимого человека… Но то, что он нес про себя оскорбило меня до глубины души.

— Не смей так говорить, ты не вещь, чтобы тобой пользоваться, — строго проговорил я.

— Ты заблуждаешься, — отозвался Аль.

— Ничего подобного! — закричал я, сжимая яростно кулаки, — Ты не имеешь права оскорблять того, кого я люблю! Понял?!

— Хм, у тебя тоже раздвоение личности…

— Убери этот тон Игнасио! — в конец рассвирепел я.

— Ты зол, — Альентес кивнул головой, — Ты можешь снова меня ударить, если хочешь…

— Что… — осекся я.

— Ну, если хочешь… Если тебе станет легче, ты можешь избить меня. Диего, я вовсе не возражаю.

— Ты больной идиот!

— Да…

— Ты, что невменяем???

— Да.

— Псих!!! Ты что себя совсем ни во что не ставишь?

— Да, да, да.

— Ты ведешь себя, как вавилонская шлюха!

— Да.

— Да замолчи ты! — рявкнул я.

Аль не ответил. Мне снова стало горько, горечь заползала под язык и проникала в грудь, разрывая ее кислой желчью.

Я не мог больше выносить ада.

Я кинулся к Альентесу и, хватая за плечи, швырнул на полку.

— Ну, раз так, я заставлю тебя уважать себя! Я покажу, что ты достоин любви и уважения! Я все сделаю, чтобы оживить тебя! Понял???!!!

— Диего, ты можешь взять меня, я разрешаю, — равнодушно кивнул Альентес.

— Нет, — я медленно откинул его на спину и навис сверху, — Я не возьму тебя… Я покажу свое истинное отношение, я займусь с тобой любовью.

— Ладно, называй как угодно, — тихо проговорил мой друг.

Он лежал подо мной с застывшим кукольным взглядом. Страшный остекленевший взгляд, он был ему свойственен в некоторых ситуациях.

Мой любимый Альентес…

Я раздевал его, покрывая тело поцелуями. Сначала лицо, каждый сантиметр, потом шея, грудь, оральная ласка чувственных зон, и ниже до живота. Аль плотно закрыл глаза, а я принялся целовать его ладони, локти, плечи.

Я сбросил свою сутану и сорвал одежду Альентеса. Мои руки развели его ноги, и я целовал пятки друга, поднимаясь губами выше по крепким мышцам к коленям, и еще выше ведя поцелуи по внутренней стороне бедра. Я любил его всего, я ласкал тело, измученное ненавистью жестокого мира. Аль почти не возбуждался, и тогда я принялся ласкать его промежность, срывая с губ друга сладкое дыхание.

— Я должен сделать тебя шире, — прошептал я на ухо Альентесу, мои пальцы были в нем. Но на этот раз он был напряжен, я едва ли смог расслабить его тело.

— Аль, расслабься, ты чересчур зажат, — произнес я, входя в него не больше чем на два сантиметра, дальше он меня просто не пускал.

Альентес закусил губу.

— Аль, любимый, ты слишком напряжен, ты сжат, расслабь себя. Прошу, раскройся для меня, как в нашу первую ночь!!

Я был почти в отчаяние, я не хотел делать ему больно. И тут меня осенило…

— Аль, — серьезно произнес я, — Не открывай глаз, представь кого хочешь вместо меня. Я стану для тебя любым…

Аль дернулся.

— Джордж… — прошептали его губы.

И тут же его тело стало мягким, распускаясь для меня.

Моя догадка подтвердилась, но мне было горько, хотя теперь я не имел права на эгоизм.

Я двигался в Альентесе, я был в своем друге. Мой маленький Аль, мой хрупкий мальчик, он отдался мне. Ничего не изменилось, мы были все теми же детьми, только выросшими и окрепшими, и мы занимались любовью…

Я поставил его на карачки, сжимая его маленькие крепкие ягодицы, и медленно проникал в него.

— Джордж… — снова простонал Аль.

Я снова сменил позу, посадив друга на свои колени, как в самый первый акт нашей любви. Он стонал, а я ласкал его кожу разгоряченными губами.

— Ческо, глубже! — воскликнул Альентес, откидываясь.

Ческо?! Кто же это… Хотя, неважно, мой мальчик вспоминал своих мучителей. Раз так, пускай, я буду для него каждым, я солью образы воедино, заменив все воспоминания одним собой.

Теперь я стоял на полу, касаясь липкого пола, а Альентес стоял на коленях на спальной полке и опирался руками на стенку. Я положил свои ладони на его руку, и мои движения стали интенсивнее.

Аль вскрикнул.

— Паоло! — слетело с его губ.