«Письма Высоцкого» и другие репортажи на радио «Свобода»

Год назад или два уже посмотрела я страшный и светлый мультфильм Андрея Хржановского «Пейзаж с можжевельником» об эстонском художнике — к стыду своему, забыла сейчас его имя. Это такой синтез документального кино, мультипликации, музыки, стихов, песен Высоцкого. И вот я смотрела на его рисунки, которые он рисовал прямо в лагере (нашем советском концлагере); а на рисунках: он и она, он и она, и опять лагерь, и опять он и она и так до невозможности. И я подумала, даже не подумала, а так огромно почувствовала, что нет, даже нелюдей загубили миллионами (революция, война, голод, лагеря, коллективизация, война, опять лагеря), а просто убили любовь, у той интеллигенции преемственность любви убили. Причем самую ту, настоящую, у той интеллигенции и того простого народа. И осталась нам в наследство любовь служащих. То есть огромная часть (я ее ощущаю так материально, как воздушный столп) просто ушла в космос, не переданная детям — дети ведь оторваны были. А любовь служащих у Зощенко описана — не юмористически, а просто страшно реалистически — и таковой осталась. И потому у нас почти ничего нет — ни прозы, ни театра, ни человеческого кино; ведь это слишком долго восстанавливается, на это века уходят. Даже если все будут страшно правдивы и честны, как сейчас. И потому любую любовь, любую страсть у моих героев я вынянчиваю, как дитя, и любую любовь, на первый взгляд жалкую, стыдную и незначительную, я ловлю, как надежду. Чувство это трагическое, особенно, потому, что любовь — это уже счастье, а в нашей жизни — общей безлюбовной, хамской, жалкой, стыдной, незначительной жизни на всех — быть счастливым любовью опасно, смертельно, как белой вороне, как быть с деньгами кооператором. И еще. Всеми силами держать на плечах этот любовный мост над кровью миллионов погибших Любовей — так трудно, все силы уходят, и бесполезно в безбожьем мире< Повторяю: в моем первобытном мире рождение любви — это рождение бога. И потому все мои героини больны проказой; проказа эта — любовь. Они все как бы на пороге откровения, я их заставляю пережить катарсис там, внутри рассказа, творя свою любовь и свою трагедию, и их катарсис должен совпасть с катарсисом читателя. Как это получается — не мне судить, но хочу подчеркнуть, что я работаю в жанре трагического рассказа, рассказа-трагедии, а не чернухи, как это часто называют. Как фронтовикам невозможно было смотреть фильмы о войне, так современникам невозможно и тяжело читать о себе сегодняшних.

И так же, как за любовью, я слежу за любой попыткой у моих первобытных интеллигентов думать о жизни и смерти, о бессмертии, о зарождении религии в этом атеистическом обществе.

— А не боитесь упрека в узости, социальной ограниченности ваших героев?

— Мои герои — это обиженные и оскорбленные. Так, как у нас, никогда людей не оскорбляли, не обижали и не унижали. Вот я не работаю, вернее не служу. Сижу, пишу дома. Но когда я работала, служила — то каждый выход в мир приносил унижения и оскорбления. Любой поход в школу, детский сад, к начальству грозит инфарктом, попросту смертельно опасны. Видимо, поэтому я еще больше хочу сузить круг героев — я полностью хочу уйти в себя. Как путешественник, выбравшись из джунглей, добравшись с попутным ветром на паруснике до своего дома, до своих книг, отогревшись, садится сочинять музыку не только из шума жизни, но и из бессмертной души.

«Экслибрис» 06.05.90

Чтение седьмое. БОЛЕЗНЬ

Из цикла «Руины»

Когда именитый писатель
злословит о жизни чужой,
как злобный пустой обыватель,
я чувствую, кто предо мной.
Когда дискутируют с дамой
(с премьером!),
как спорят в пивной,
ведущие телепрограммы,
я чувствую, кто предо мной.
Эпоху грядущего хама
давно предрекали. И вот
на скорбных развалинах Храма,
исчадием генного хлама
рожден небывалый урод.
Как будто поветрие косит
НАРОД, ПРОГЛЯДЕВШИЙ НЕДУГ.
Наверное, так плодоносит
посев незапамятных мук.
И хищные вирусы хамства,
 отвратные, как живоглот,
как жизненное пространство,
к рукам прибирают народ.
И пошлая, как мелодрама
с приправой одесских острот,
страна победившего хама
сама себя не узнает.

1988

Репортаж восьмой. КАК ОДОЛЕТЬ МОНСТРА

(Беседа с народным депутатом СССР Николаем Травкиным)