Письма Живого Усопшего

В то время, как вы смотрели на его портрет, я увидел его отражение в ваших глазах и унёс с собой воспоминание о его наружности. Я нашёл его в состоянии большого смятения. Когда я заговорил с ним о вас и о вашем желании, чтобы я помог ему, он удивился. Мне удалось оказать ему некоторую помощь, хотя у него есть здесь друг, старый человек, который гораздо ближе к нему, чем я. Я бы на вашем месте не пытался входить с ним в контакт через меня: он идёт по другому пути, и у него здесь надёжные друзья. Его состояние требовало отвлечения, и я указал ему на времяпрепровождение, одинаково и приятное, и поучительное для него.

Вы удивляетесь выражению «времяпрепровождение»? Но время существует и здесь. Пока есть последовательность, есть и время. Возможно, придёт «время», когда всё будет существовать одновременно — прошлое, настоящее и будущее. Но пока прошлое, настоящее и будущее отличаются друг от друга, до тех пор есть и время. Это не более чем явление последовательности.

Внутри, в глубинной сути самого себя, можно найти место безмолвия, где все вещи кажутся существующими одновременно в полной гармонии, но как только душа начинает рассматривать вещи по отдельности, немедленно возникает и последовательность.

Слияние со всем есть нечто иное. Для него времени не существует, но как только начинаешь соединять себя с отдельными вещами или осознавать их, немедленно появляется и время.

Письмо 25 Мир, лишённый тени

Я не сразу заметил одну из самых ярких особенностей этого мира. Однажды вечером, медленно продвигаясь вперёд, я увидел группу людей, направлявшихся ко мне. Там, где они находились, было очень светло, — ведь их было так много. Внезапно, глядя на этот свет, я вспомнил изречение из одной герметической книги: «Где свет наиболее силён, там тени наиболее глубоки», — но, взглянув на эту группу людей, увидел, что они не отбрасывают тени. Я окликнул ближайшего из них — это было вскоре после моего перехода сюда — и обратил его внимание на это странное явление. Он улыбнулся и сказал:

— Вы, вероятно, здесь недавно?

— Да, недавно.

— И вы ещё не знаете, что мы сами освещаем то пространство, где находимся? Субстанция, из которой состоят наши тела, светится. Как же мы можем отбрасывать тени, если свет излучается из нас самих по всем направлениям?

— А при солнечном свете? — спросил я.

— О, — ответил он, — при солнечном свете мы полностью невидимы. Свет солнца слишком резок, и он угашает свет, исходящий из духов.

Может быть, вас удивит, что я чувствую сейчас тепло от горящих дров в вашем камине? В горящем дереве есть магия. Горение каменного угля производит совершенно иное влияние на психическую атмосферу. Если бы человек, не имевший никаких видений и обыкновенно нечувствительный к более тонким ощущениям и сообщениям Невидимого Мира, попробовал ежедневно медитировать в течение одного или двух часов перед горящими дровами, его внутреннее зрение стало бы раскрываться для вещей, о которых до того он не имел ни малейшего представления.

Жители Востока, которые, поклоняясь своему Богу, зажигают огни, делают мудро, и перед ними открывается многое, иначе не видимое. Огонь горящего воска также имеет магическое влияние, хотя и не такое, как горящее дерево. Попробуйте посидеть вечером только при свете восковой свечи, и посмотрите, какие видения появятся из «пустоты».

Я давно вам не говорил о Лайонеле. Его теперь больше всего занимает мысль о подыскании семьи инженера, в которой он мог бы родиться вновь.

— Почему ты так спешишь покинуть меня? — спросил я его, когда он впервые заговорил об этом.

— Но я и не думаю покидать вас навсегда, — ответил он, — я буду приходить к вам во сне.

— Только не в самом начале, — сказал я ему, — ведь ты будешь как бы в тюрьме: слепой и глухой — в течение долгого времени и сможешь приходить ко мне сюда, может быть, уже после того, как я снова вернусь на Землю.

— В таком случае, почему бы вам не вернуться вместе со мной? — спросил он. — Скажите, отец, почему бы нам не родиться близнецами?

Эта мысль показалась мне до того забавной, что я от души рассмеялся, но Лайонел возразил с полной серьёзностью:

— Но ведь существуют же близнецы! Я сам знал двух братьев-близнецов, когда жил в Бостоне.

Но в мой план совсем не входит быть — по возвращении на Землю — чьим-нибудь близнецом, и поэтому я сказал Лайонелу, что если он желает располагать моим обществом, то должен спокойно оставаться там, где находится сейчас.

— Но отчего бы нам не вернуться вместе и не стать двоюродными братьями или, по крайней мере, соседями? — настаивал он.

— Может быть, это и возможно, — сказал я ему, — если ты не всё испортишь излишней поспешностью.

Меня удивляет этот мальчик. В нашем мире — безграничные возможности работать с тонкой материей, изобретать и производить опыты, но ему хочется во что бы то ни стало приложить руки к железу и стали. Странно!