Письмо

– Ну что вы. Смерть моего Билли – это рана, которая никогда не затянется. Я скучаю по нему каждый божий день. Он был прекрасным сыном. Может, и не я произвела его на свет, но для меня он был моей плотью и кровью точно так же, как и Эдвард. Доктор Скиннер думал, что он был не достоин его драгоценной дочери, но на самом деле, он был слишком хорош.

Элис кивнула на живот Тины.

– Жизнь – бесценный дар, миссис Крейг. Цените каждую секунду, которую вы проведете с вашим малышом. Другой такой любви у вас никогда не будет.

По щекам Тины катились слезы.

– Спасибо, Элис, я обещаю.

Элис с трудом поднялась со стула и принялась рыться в ящике старого серванта.

– Вот, это Билли, – сказала она, толкнув фотографию через стол.

Со старого потрепанного снимка на Тину смотрел красивый молодой человек в военной форме.

– Если вы когда-нибудь отыщете его ребенка, передайте ему фотографию и скажите, что его отец был самым добрым, храбрым и красивым мужчиной, который когда-либо жил на свете.

Тина положила фотографию в конверт вместе с письмом Билли.

– Элис, я обещаю, я сделаю все, что в моих силах, чтобы Крисси получила это письмо. Она должна знать, что Билли хотел все исправить. Почему он передумал и не отправил письмо, мы, вероятно, никогда не узнаем, но он сделал все возможное, чтобы вернуть ее, и я постараюсь сделать так, чтобы она об этом узнала.

К тому моменту, как Тина вышла из дома на Гилбент-роуд, было уже половина седьмого, и на улице стемнело. Пока она ждала на автобусной остановке, хлынул проливной дождь, и она с трудом раскрыла зонтик. К счастью, вдали блеснули фары автобуса, и Тина приободрилась. Была пятница, и Рик наверняка отправился в паб с приятелями по работе, так что домой он вернется не скоро. Тина подумала о том, что сказал Грэм. Он ошибался – она не видела ничего плохого в том, чтобы Рик выпил пинту-другую раз в неделю после работы. Он заслужил это, учитывая, сколько он пашет, чтобы обеспечить ее и ребенка.

Пока она ехала в автобусе, от запаха бензина и постоянной тряски ее начало мутить. Она размышляла над словами Элис и вдруг забеспокоилась, что не будет любить своего ребенка достаточно сильно, и тут же упрекнула себя в глупости. Элис любила Билли, хотя он даже не был ее родным сыном. Как же сильно она будет любить своего малыша, которого так ждала и вынашивала все эти девять месяцев!

Домой она добралась уже после семи, и весь дом был погружен в темноту. Она открыла дверь и пошарила рукой в поисках выключателя. В прихожей, оклеенной темно-коричневыми обоями, было особенно мрачно, и Тина подумала, что надо будет попросить Рика переклеить стены обоями посветлее. Она на ощупь пробралась вдоль стены и нащупала ладонью выключатель. Но прежде, чем она успела его нажать, теплая рука легла поверх ее руки, и у Тины подкосились ноги.

– Рик! Боже, как ты напугал меня. Не думала, что ты дома.

Дальше одновременно произошли три вещи. Сначала ей в нос ударил резкий запах виски, затем она почувствовала кулак Рика на своей щеке, и в глазах помутилось. И наконец рот начал постепенно наполняться кровью. Она все глотала и глотала ее, пытаясь понять, что произошло, пока не погрузилась в полную темноту.

Глава 14

1939 год

На улице стояла кромешная тьма, и Билли изо всех сил таращил глаза, пытаясь разглядеть дорогу. Он удивился, насколько серьезно все отнеслись к этому затемнению. Ни один лучик света не вырывался из окон, все фонари были потушены, а машины осторожно крались по улицам с выключенными фарами. Удушающий чернильный мрак навалился на него со всех сторон. Билли был уверен, что это было гораздо опаснее угрозы самих бомб, но законы писал не он. Повернув за угол, он немного заплутал и остановился, стараясь вспомнить, где был ближайший почтовый ящик. Казалось, весь мир в одночасье изменился. Пытаясь сориентироваться в непроглядной тьме, он вдруг почувствовал, что кто-то стоит рядом. Билли замер и прислушался. За его спиной чиркнула спичка, и он резко развернулся. В тусклом дрожащем свете проступили хорошо знакомые черты доктора Скиннера. Билли тотчас занял оборонительную позицию.

– Вы что, следите за мной?

– Я шел с тобой поговорить.

Скиннер сделал глубокую затяжку и стряхнул пепел на мостовую.

– Ну, и куда ты направляешься? Не к моей дочери, надеюсь. Я говорил тебе, она не имеет ни малейшего желания тебя видеть.

– Она так вам и сказала?

– Так и сказала. Похоже, наконец-то образумилась.

– Могу я вас спросить кое о чем, Сэмюэл?

Билли знал, что обращение по имени выведет доктора из себя, но тот лишь слегка кивнул.

– Почему вы так меня ненавидите? Что я такого вам сделал?

– Я не сомневаюсь, что однажды ты станешь кому-то вполне сносным мужем, – ответил Скиннер и махнул рукой в сторону мрачной улицы. – Тут полно шлюх, для которых ты будешь завидной партией. Но моя дочь особенная. Она заслуживает кого-то получше, чем малограмотный пекарь-сирота.

Билли чуть заметно усмехнулся. У него в рукаве был припасен туз, и он лишь ждал момента, чтобы разыграть его.

– По крайней мере, меня действительно волнует ее счастье, то, чего она хочет.