Письмо

Я стоял на набережной и смотрел на чистое небесное море. Зеркально чистая синева воды идеально совмещалась с солнечно-жёлтым песком. Только всю эту картину рушил один человек, который сидел на корточках, зачем-то брал кучку песка в ладонь и пропускал его через пальцы. Лица неизвестного не было видно, как и его глаз, вместо которых лишь были чёрные пропасти без надежды на какой-либо проблеск цвета радужки. Он даже не посмотрел в мою сторону, а просто-напросто растворился среди лучей солнца, отражённых от песка, но я не стал обращать на это особого внимания. Со мной в тот солнечный день были мои друзья, мои лучшие друзья. Пока они веселись и пытались приманить чаек на хлеб, я наслаждался музыкой и солёным запахом моря. Нет, я не то, чтобы не хотел веселится рядом с ними, мне нужно было лишь наблюдение за ними, чтобы этот момент запомнился на всю жизнь. Может это и мелочь, но настолько приятная. Весь секрет лишь в молчание и наблюдение — это моё золото, но их радость ценнее моей, ведь я не был тогда рад, хоть и наслаждался. Будто эта эйфории от дружеской компании во мне не присутствовала. Я почему-то не был рад самим происходящим, ведь эта радость не могла удовлетворить меня, не давала насладится процессом, а в конце мы лишь разойдёмся и лица их я позабуду, как и радость с ними, только воспоминания об ушедших днях останутся. Так, где тут радость? Нет, мне не нужна радость в процессе, но, тогда как мне найти её?

— Ей, пойдём с нами! — окликнули меня их лица, но почему-то они были настолько размыты, что нельзя было разобрать, кто именно меня звал. — Тут недалеко есть кинотеатр, пойдём повеселимся с комедии!

Кроме соглашения на предложения, я ничего не мог сказать. Мне пришлось пойти за ними, за размытыми личностями без описания. Рядом с набережной и вправду был кинотеатр. Это было маленькое старое здание с изрисованными стенами в граффити и разбитыми окнами. Больше было похоже на заброшенное сельское здание, чем на рабочий кинотеатр. Мои неизвестные друзья уже забежали в входную дверь и, наверное, покупали билеты, пока я ковылял на своих двоих. Наконец дойдя до кинотеатра, и заперев за собой скрипучую входную дверь, я заметил, что зал внутри ни в коем разе не соответствовал своему виду снаружи. Как будто я зашёл в городской кинотеатр с самым большим экраном. Поднявшись по лестнице, я не увидел своих друзей в зале, в котором горел лишь экран и находилось одно кресло. Стоило лишь мне присесть на него, так начался фильм. Эта кинокартина не была похожа на обычное кино и тем более это точно не была комедия. Все кадры сменяли друг друга очень быстро, будто весь фильм состоял из 25 кадра, но я к этому привык и начал замечать фрагменты из моей жизни, фрагменты моих воспоминаний. Тех самых воспоминаний, которые оставлялись в моём сознание после каждой прогулки. Будто фильм хотел, чтобы моя жизнь пронеслась перед моими глазами, и я что-то понял подсознательно. После 5 минут пролистывания книги про мою жизнь, всё остановилось на одном кадре, где было написано «Почему мы для тебя близки и цены?». Почему? В отличие от остальных знакомых, с которыми у меня есть общие интересы, идеи, цели, хобби, вы отличаетесь одной важной вещью. Да, безусловно они прекрасные люди, но вы часть моей памяти. Памяти, которой я дорожу. Вы часть моего сознания. Сознания, которым я живу. Вы часть моей жизни. Может, у нас теперь чего-то общего, но всё равно для меня вы останетесь частью меня. Я буду вами дорожить до конца своих дней. Дорожить памятью о вас. После моего ответа фильм пошёл дальше своим чередом, снова показывая весь мой жизненный путь. В этом кинотеатре лишь я один должен был быть, только я один тут должен ненавидеть свою жизнь. В этом мире нужны такие как я, которые буду впитывать все невзгоды в свою жизнь. Фильм снова остановился на одном кадре, теперь это был не вопрос, а ужас в чистом его воплощение. На экране была та самая набережная, на которой мы недавно прогуливались, а на этой набережной была висельница, ставшая для моих друзей последним моментом в жизни. Каждый лучший друг был повешен. Хоть я и не видел их лица, но по силуэту я узнавал их, каждого я мог отличить. Кто же это сделал? Кто их повесил? Это был я сам. В каждом друге я вижу себя, прошедшего другой жизненный путь. Могу даже понять, что мне нужно было сделать, чтобы этот путь реализовать у себя, но этого моей жизни не нужно. Они все на висельнице моего сознания, как неправильные сценарии развития моей жизни. Фильм закончился и включился белый экран. На нём ничего не было, только белый свет излучался от него. Не знаю, но почему-то в этот момент я почувствовал радость. Хоть и был одинок и рядом со мной не было друзей, но я был рад этому одиночеству. Эйфория была в достигнутых мной ответах. Радость в результате, хоть и увидел я поистине ужасное. Вот она, моя радость в моём одиночестве, в котором я могу достигать результата через тернии после ужасного и сложного процесса.