Письмо из Италии (сборник)

До чего же всё-таки тесен мир, Лёша! Я здесь встретил Колю Парфёнова. Да, да, того самого, нашего бывшего сокурсника, секретаря комсомольской организации, который руководил собраниями публичного осуждения. Помнишь, наверно, как он клеймил позором американских империалистов, израильских сионистов, диссидентов и верующих, а здесь обрадовался мне, как родному. До этого я последний раз видел его на десятилетии окончания института, тогда он хвастал, что работает секретарём парторганизации какого-то крупного фарфорового завода. Я подумал, что и в Италию он приехал с делегацией, но оказывается, он женился на еврейке и принял иудаизм со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами. Я только надеюсь, что после обрезания обстоятельства вытекали из него с кровью. Со мной он всё время заигрывал, вероятно, опасаясь, что я расскажу об его прошлом. Я бы и рассказал, но он всё равно выкрутится, с него как с Гусинского вода и я уверен, что если бы в Монголии уровень жизни был выше, чем в Америке, он нашёл бы у себя в родословной потомка Чингиз Хана и воссоединился бы со своими узкоглазыми родственниками. Когда он увидел, что я продаю, то сразу же предложил мне обменять свой декоративный чайник на 20 пачек презервативов. Обычно, я не торгуюсь, но ему сказал, что больше чем за пять пачек его чайник не возьму. Сошлись мы на десяти, а через несколько дней он прибежал с претензиями на то, что я продаю бракованный товар. Я вспомнил, что случилось у меня самого после путешествия в Помпеи и подумал, что он, наверно, прав, но уступать ему не захотел и говорил лишь, что ему, наверно, обрезание сделали непрофессионально. С тех пор я его не видел.

Илья поставил точку и опять посмотрел в окно. В этот момент в дверь постучали.

– Да, – сказал Илья, откладывая письмо, – войдите.

Зашла Маша и протянула ему лист бумаги.

– Что это?

– То, что вы просили.

– Спасибо, – обрадовался Илья, – а что здесь написано?

– Квалифицированный мастер выполняет любые виды работ за скромную плату.

– Во-первых, я не такой уж квалифицированный, а что касается платы, то она хоть и женского рода, но совсем не должна быть скромной.

– Если хотите я могу переделать объявление, только ведь вас тогда никто не наймёт.

– Это точно, – согласился Илья.

Он считал, что перед началом дачного сезона хозяева квартир начнут делать ремонт, а клеить обои и красить заборы он умел.

Через несколько дней на базаре около него остановился вальяжный итальянец и, указывая пальцем на объявление, стал что-то быстро говорить. Понятно было лишь, что его зовут Джованни и ему нужен работник. Маша была в школе и все попытки Ильи выяснить, какова будет плата и что придётся делать, окончились неудачно. На помощь пришёл Гена. Это был один из тех редких моментов, когда у него не было покупателей.

– Хорошо, Ваня, – сказал он итальянцу, – мой амиго тебе всё сделает по высшему разряду. Жаль только, Машки нет, она бы точно объяснила, что ты хочешь, но у нас и так будет с тобой полный порядок. Ты главное не волнуйся и не тараторь, как сумасшедший. Мы же всё равно тебя, дурака, не понимаем, а если ты хочешь найти с нами общий язык, то купи вот это. – Он достал из сумки бутылку водки и протянул её Джованни, но тот отказался. – Ну, как знаешь. Моё дело предложить. Когда ты хочешь начать?

– Доматтина[9].