Письмо из ниоткуда

По образованию он был историком, но по профессии работал всего года три. Мама пристроила в Национальный музей, но задержаться в нем не получилось. И это Сосо только порадовало. Благо он смог скрыть эмоции от родительницы. Она бы его не поняла! В музее Сосо умирал от скуки, ему казалось, что он покрывается пылью вместе с экспонатами. Только с тех уборщицы иногда смахивают пыль, а с него нет… А он был не против! Помещение убирали не только старушки, но и симпатичные девочки, устроившиеся на подработку. Он переспал бы с каждой, если бы посмел…

Мама бы такого не одобрила, а в музее у нее были свои глаза и уши.

Она устроила его и на следующую работу. В картинную галерею. В искусстве Сосо разбирался слабо, но мог красиво о нем рассуждать. Оттуда он ушел сам. Платили процент с каждой проданной картины, а он ни одной не смог втюхать (именно это слово он употреблял, когда говорил о том, чем занимаются его коллеги).

– Я не торгаш! – с надрывом кричал он маме в лицо. – У меня не получается врать. Другие говорят, это шедевр, берите, пока цена не поднялась! А я же вижу, что мазня бездарная. Ей грош цена.

– Сынок, современное искусство такое… Спорное!

– Я не хочу быть причастным к его популяризации.

– Ты у меня весь в отца.

О, сколько разговоров о нем было! Только их. Папашу своего Сосо ни разу не видел. Журналист, правдолюб, диссидент. Он выступал против коммунистического режима. Боролся с ветряными мельницами, как считала еврейская бабушка Сосо. Она была убеждена, что Карине нужно выйти замуж за нормального советского парня, а не за баламута. Какой от него толк? Когда возлюбленный ее дочери умер, она вздохнула с облегчением. По-человечески, конечно, жалко молодого мужчину, жить бы ему да жить, но он сам напросился. Дочка, конечно, вопила о том, что его убрали как политического врага. Бойцы КГБ заткнули рот неугодному. Но бабушка была уверена, что ее несостоявшийся зять напился, вступил в конфликт с собутыльником, за что получил по башке. Скорее всего, спорили они о политике, но произошла обычная бытовуха. Карину это заявление родительницы оскорбило, и она ушла из дома. Будучи беременной!

Семья дала ей время на раздумье. Когда гордая вдова диссидента (пусть и неофициальная) не попросилась назад, прислали к ней переговорщика. Им выступал дядя Хачик, двоюродный брат отца, умеющий уболтать любого. Это была его сверхспособность, помогающая продавать на рынке больше мяса, чем остальным. Он Карину в дом не вернул, но с семьей примирил. Она же, семья, впоследствии дала ей денег на покупку недвижимости в Тбилиси.

Но родственников Карина все равно со временем растеряла. Она считала, что они принижают вклад ее мужчины в распад Советского Союза (в ее голове он был чуть ли не главным виновником этого) и зачем-то пытаются найти ей мужа. Разве они не понимают, что все эти простаки не сравнятся с отцом ее сына? Дядя Хачик впал в особую немилость, ведь он хотел свести ее с продавцом меда.

– Сынок, чай готов, – услышал Сосо зов матери. – Надо выпить сейчас, пока он нужной температуры. – Она заварила не обычный чай, а целебный. Сосо сказался простуженным.

Он отложил книгу, встал.

Все детство и юность Иосиф Губельман жил мечтами. Он читал книжки о рыцарях, представлял себя одним из персонажей, скакал на стуле-коне, размахивал мечом-шваброй, целовал прекрасную принцессу, что ласково смотрела на него с плаката, приклеенного к стене. И он верил в то, что избранный. Ведь его папа герой…

Папа! Он видел его на фотографиях и вырезках из газет. Невзрачный мужчинка в огромных роговых очках. Узкие плечи, торчащие уши, мясистый нос, зато на подбородке мужественная ямка. Ямка-обманка. У Сосо она была тоже. Но парню не хватало мужества возражать матери. Он позволял собой помыкать, но мечтал о свободе.

В своих мечтах, уже взрослых, он сбегал из дома. Жил как хиппи. Бродяжничал. Но недолго. Всегда попадался кто-то щедрый, полезный… Чаще влюбленный! Уже не принцесса, которую нужно защищать. Королева, способная защитить и себя, и его. Она похожа на маму, но не она… С воображаемой королевой можно строить любовные отношения.

…По квартире разнеслась соловьиная трель. Это ожил дверной звонок.

– Сынок, открой, это, наверное, русская девочка принесла ключ, – крикнула мама. – Срок аренды ее апартаментов закончился.

Как красиво она назвала комнатенку, что сдала Алисе!

Сосо нажал на кнопку, открывающую замок. После этого направился в кухню, где его ждал чай.

Успел сделать пару глотков, как в прихожую ввалился полицейский. Зураб Сванидзе. Кажется, майор? Он вел расследование по факту убийства их жильца (по уверениям мамы, родственника).

– Здравствуйте, – сказал ему Сосо. Он растерялся.

– Добрый день. А я по вашу душу.

Из кухни выбежала мама Карина. Маленькая, сухонькая, с пучком на макушке, она напоминала осу. Надоедливую и опасную. Жалила больно, но позволяла себе это крайне редко. Больше кружила и зудела.

– Товарищ майор, – расплылась в фальшивой улыбке она.

– Такого обращения не существует со времен СССР. Можете обращаться ко мне по фамилии или, если удобнее, по имени.