Письмо из прошлого

- Извините. – Сказала Маша, не поднимая глаз. – Я, пожалуй, пойду.

- Зачем? Останься, а то следом и мой сын уйдет, а я и так его редко вижу.

- Маша права, нам лучше уйти. – Сказал, поднимаясь Макс. – С нас хватит этого цирка.

- Не стыдно тебе? – сощурила глаза Маргарита Романовна. Отец усмехнулся. – С родной матерью так разговариваешь.

- Нет, не стыдно. Тебе же не стыдно?

- Бессовестный. Вырастила!

- Ма, хватит. Идем, малышка.

Маша остановилась в коридоре у двери, Максим сел у ее ног, помогая обуться.

- Это не любовь! Все понимают, кроме тебя. – Театрально прошептала Маргарита Романовна, выходя из гостиной. – Задурил себе голову. Вы не пара!

- Я люблю ее и точка.

Женщина скрестила руки на груди, продолжила, не обращая внимания на протесты сына:

- Это жалость и ничего больше. Ты ведь тоже чувствуешь это, Маша?

- Не слушай ее. – Сказал Макс, помогая ей с курткой. – А ты, мам, лучше замолчи.

- Матери угрожаешь? Ну, я серьезно займусь этим вопросом. – Зло прошипела женщина, победоносно, улыбнувшись. Маша встретилась с ней глазами, и по телу пробежал холод. Она займется. С нее станется…

- Прости. – Сказал Максим, когда они вышли из подъезда. – Я думал…Не знаю вообще, о чем я думал… не надо было нам…

- Я же говорила. – Маша мрачно усмехнулась.

Максим прижал ее к себе, она прошептала:

- Я боюсь.

- Ничего не бойся.

- Я боюсь потерять тебя.

- Тс-с-с. – Он прижал палец к ее губам. – Мы всегда будем вместе.

Последующие дни пролетали как секунды, и Маша думала, почему же именно сейчас время так скоротечно. Она счастлива – научилась радоваться жизни и мелочам, как когда-то учил отец. Максим рядом и она не живет – порхает, не дышит, а наслаждается воздухом.

Ей нравится просыпаться по утрам в его объятиях, готовить ему завтрак и встречать с работы по вечерам. Она обожает их веселые прогулки по выходным и тихие семейные ужины при свечах в будни. Она умирает ночами от любви и заново рождается с восходом солнца. Она живет каждой клеточкой своего тела, она живет душой. Но иногда, в те редкие минуты перед рассветом, когда её голова, покоясь на его груди, тихо приподымается от дыхания; она ловит себя на мысли, что счастье хрупко и отнюдь не вечно. Не может быть все гладко и безмятежно, по крайней мере у нее. И она видит сквозь смех и улыбку, что в его глазах затаилась грусть, печаль залегла глубоко в его синее море, и это тревожит ее. Но он отнекивается, говорит, что все хорошо, а потом снова смотрит на нее подолгу, молча, задумавшись, и от этого взгляда щемит сердце. И во рту снова привкус горечи и стали – неужели судьба снова что-то ей уготовила? За что? Не надо…

Глава 22. Начало конца

Последний месяц осени и Макс уходит из дома в ранее воскресное утро. Сегодня у него бой, тот самый, которого так не хотела Маша, и которого так ждал Макс.

- Жди меня дома. – Сказал он, выходя из квартиры. – Вернусь победителем.

Он улыбнулся, она поджала губы. В его глазах сомнение – не страх же в них? И она дрожит, хватает его за руку:

- Может, откажешься?

- Поздно, малышка. – Он щелкнул пальцем ее по носу, закрыл за собой дверь.

Она к окну, он садится в машину. Горят красным стоп сигналы, машина срывается с места, и она срывается. Из шкафа вываливается голубой свитер с черными ромбами, джинсы, шапка, на шею шарф в два оборота. Она не останется дома, она должна быть рядом с ним.

Когда Маша вбежала в клуб, перед глазами запестрили плакаты – его лицо – злое и хмурое, лицо соперника – улыбается, какой он здоровый и опытный – боксер из Европы. Маша медленно пошла по рядам, свободных мест нет и она села на ступеньки третьего ряда, напротив ринга. Их выход уже объявляет рефери, и зал восторженно ликует.

- Девушка, садитесь.

Маша, обернулась. Молодой человек поднялся, уступает ей место. Она кивает, садится. Он что-то говорит, а она смотрит на ринг – Макс поднимает руку вверх, когда произносят его имя, снимает футболку, остается в одних красных шортах. Соперник в черных шортах, скалится, уверен в победе – двадцать любительских боев, ни одного поражения, больше половины – нокаутом. Маша трясется от страха – Макс – девять боев, одно поражение.

Звучит гонг, бойцы становятся в стойку, Маша закрывает глаза. Стук собственного сердца заглушает крики и вздохи, минуты летят отчаянными мотыльками – первый раунд окончен. Она открыла глаза, посмотрела сквозь пальцы – Макс сидит в своем углу ринга, качает головой, слушая тренера. Снова гонг и снова она не в силах посмотреть на то, что происходит на ринге. Раунд за раундом – когда это закончится? Больше половины боя позади и она поднимает глаза – у Макса кровь на лице, соперник все так же улыбается. Рефери подзывает их в центр ринга, гонг, удар и Макс отлетает в сторону – легко и безжизненно.

Маша закричала, вжалась в сиденье. Максим упал на колени, от удара его лицо запрокинулось вверх, она увидела, как кровь из рассеченной брови хлынула по лицу. Соперник ликующе поднял вверх руки, рефери склонился над Максом.

Нокаут? – послышались голоса со всех сторон. Маша поднялась с места, что есть сил, закричала: