Письмо из прошлого

– Что значит, спокойно? – Меня передернуло, но женщина вновь что-то прошептав, бросила трубку.

Что это значит?!

Я ощутила холод, медленно скользящий по коже, и дело было совсем не в ночном ветре. Зачем вообще освещать квартиру? Неужели, там все-таки что-то произошло. Может, эта девушка никуда не уезжала?

В голове одна мысль сменяла другую, я торопливо подошла к машине, чувствуя спиной тяжелый взгляд пустых окон. А что если, она там умерла? Может, ее убили? Это вполне объяснило бы наличие в квартире забытых вещей. И при таком раскладе все бы сошлось.

Я завела мотор, не бросая взгляд больше на окна квартиры, тронулась с места. Пока ехала к дому, все думала об увиденном, переваривала услышанное. Жуткая история. Скверная. Но квартира хороша – столько места и район…рядом с центром города.

А перед сном, я все же одолеваемая мыслями о квартире и о прежних жильцах, попыталась найти хоть какую-нибудь информацию в интернете, но поиск по адресу ничего не дал. Тогда я решила расширить свои знания и ввела в поисковике – в каких случаях освещают квартиру? Ноутбук грозно заурчал, пушистый кот недовольно покосился на машину, запрыгнул ко мне на колени, а я уже читала ответ: как правило, освящают квартиру, чтобы защитить от негативного влияния, а также, если в них произошло убийство или кто-то совершил суицид.

Признаться себе было неловко – но мне действительно от всей этой истории, стало не по себе. Но разговор с Олегом по телефону немного успокоил, да и мама пожала плечами, выслушав еще раз мой рассказ. Мнительная, сказали оба. Быть может и так.

Я приняла душ и легла в кровать и даже не заметила, как погрузилась в сон, такой тревожный и чуткий, плывущий на самой тонкой грани двух миров – бодрствования и сновидений.

…Старуха у подъезда скривилась, прошептала в спину:

– Эта квартира принадлежит мертвым. Живым давно туда хода нет. На кой оно тебе?

А Анна лишь отмахнулась. Ее как магнитом тянуло туда, вот уже, какой день подряд. Второй этаж. Квартира двадцать восемь. Возможно, ее новый дом.

Дверь поддалась легко, и она сделала шаг в полумрак. Дышать нечем – воздух сжатый и сухой. Она слышит собственный стук сердца и свои же осторожные вдохи. Мгновение, и она ощущает на своей полыхающей жаром щеке прикосновение холодных пальцев. Мужских, не иначе – сжатый воздух словно трещит по швам – на смену приходит еле уловимый аромат мужского одеколона.

– Я, правда, люблю тебя.

Тихий мужской шепот раздался над самым ухом. Анна вздрогнула, машинально обернувшись. За спиной тёмная стальная дверь. Здесь нет ни души. Она знала это наверняка, переступая порог чужой квартиры.

– Здесь прошли худшие годы моей жизни. – На смену мужскому голосу пришел женский. – И лучшие тоже.

Анна попыталась сделать шаг и не смогла. Ноги словно налились свинцовой тяжестью.

– Я любила его больше жизни.

В настенном зеркале, покрытым таким толстым слоем пыли, что разглядеть даже свое отражение не сразу получилось – вдруг промелькнул образ молодой девушки. Короткие светлые волосы, скомканные и слипшиеся, словно грязные, круглые темные глаза. Видение исчезло, и в тот же миг настенный календарь зашелестел страницами, словно отсчитывая дни чужой жизни.

– А он предал меня и растоптал все, что у нас было.

Тихий женский голос плавно перешел в тихий стон. Такой жалкий и до ужаса дикий, что в венах застыла кровь. Анна все-таки сделала шаг вперед и медленно пошла вглубь длинного и темного коридора, венчала который приоткрытая дверь. У самого порога пробивался желтый свет, словно маяк в ночи, указывая ей путь.

– Здесь мы были счастливы. – Снова запел женский голос и в подтверждение этому за дверью послышались голоса.

Анна толкнула дверь. Та, скрипнув, слегка приоткрылась. Односпальная кровать напротив двери. Смятые простыни. Двое. Она молоденькая, совсем юная и он, чуть старше. На обнаженных телах блестят бисеринки пота.

– Ты прости меня, Маша. Поверь, ты все, что есть у меня. – Прошептал порывисто молодой человек, накрывая губами рот незнакомки.

Та восторженно застонала, обвивая его спину руками. Анна, чисто по-женски машинально отметила – какие руки у него сильные, какие широкие плечи и рельефная спина. И какой же страстный выходит их поцелуй. И понятно, что девчонка верит в его слова. С отчаяньем впивается в его губы, прижимает к себе, хочет заполнить им всю себя.

Ее тихий вскрик, его стон. Анна закрыла глаза. Казалось бы, так неприлично подсматривать за другими, особенно в моменты близости, но она совсем не чувствовала неловкости. Лишь снова усмехнулась на очередной стон незнакомки, понимая, что все его слова – ложь. Сейчас он вдоволь насладится ее молодым телом, и раствориться в ночи вязким туманом. А она, глупая, будет слезы лить. Наивная!

Девчонка громко застонала. Анна вновь заглянула в приоткрытую дверь. А парень уже на спине. Незнакомка сверху. Рот приоткрыт, дышит громко, глаза закатывает. Влажные светлые волосы липнут к лицу, струятся вдоль небольшой груди и кончики касаются тонкой талии. Он держит ее крепко руками, как куколку. И она раскачивается на нем, закусывая губы от восторга.